Поверили пропаганде и вернулись в БССР: история Жанин из Франции, которая 25 лет прожила на глухом пограничном хуторе
29 сентября в пограничном хуторе Коди Гродненского района умерла 91-летняя женщина с красивым французским именем и польскими корнями, которая имела уникальную судьбу.
Разговор о Янине (Жанин) Сташко. Репатриантка из Франции, она родилась в 1930 году на севере Франции, в небольшом шахтерском городе Лален. Сюда в 1927 году из Островецкого района отправились на заработки ее родители, Иван и Станислава Гринцевич. Отец работал на шахте, а мать – на сахарной фабрике. Во Франции Жанин прожила неполных 17 лет. Окончила восемь классов школы Святой Жанны Д’Арк, ходила в костел и воскресную школу, где детей-переселенцев учили польскому языку.
Отец Янины Иван поддерживал местную компартию, читал советскую прессу – газеты «Правда» и «Известия». В 1946 году, поверив советской пропаганде, семья засобиралась на родину, в СССР – в «социалистический рай» и «государство равных возможностей». Думали, что за деньги, которые заработали во Франции, смогут приобрести себе землю. Сели на пароход «Россия» и отправились в Одессу. Вместе с ними было еще 2800 репатриантов из Франции, которых советские дипломаты уговорили вернуться на «историческую родину». Всех пассажиров в Одесском порту встретили сотрудники НКВД. С первого и второго классов людей пересадили в товарные вагоны и увезли в Сибирь.
«С нами ехали белогвардейцы, и как только они прибыли – их тут же посадили в тюрьму», – вспоминала Жанин момент возвращения. Ее семью не тронули, может быть потому, что у них с собой была только швейная машинка «Зингер» и немного денег. Но французские паспорта и другие документы забрали. «Сидели потом как мышь под веником», – рассказывала женщина журналистам.
Отец хотел продолжить работу шахтером, но увидев местные шахты, принял решение возвращаться в родную деревню Супраненты в Островецком районе, которая встретила послевоенной бедностью.
Во Франции семья жила в служебном двухэтажном доме, шахтерам регулярно выдавали паек – сливочное масло, колбасу, консервы и четыре литра вина. В белорусской послевоенной деревне их ждала тяжелая послевоенная жизнь, работа в колхозе. Янина в беседе с журналистами вспоминала, с каким страхом входила мыться в баню после французской ванны, как намазолила руки, когда впервые взяла серп. По приезду в Беларусь она сильно и долго болела. Во Франции они ели только белый хлеб. Черный хлеб Янина научилась есть в Беларуси.
Семья боялась поддерживать с кем-либо связь за границей. Мать Янины даже собрала вещи в узелок на случай ареста.
Учиться в СССР Жанин не смогла-знала французский и польский языки, а русский или белорусский – нет. Зарабатывала на жизнь благодаря швейной машинке, которую привезли с собой в СССР – еще во время жизни во Франции она научилась профессионально шить. По модным французским журналам 40- х, которые Жанин прихватила с собой и сберегла, шила еще и в 70-х. Заказов было очень много, приходилось работать ночами.
В Коди женщина поселилась после смерти мужа, Михаила Сташко, с которым прожила 36 лет и воспитала двух детей, Чеслава и Анну. Прожила там четверть века, посреди леса. В трехстах метрах от ее дома – граница с Литвой, рукой подать и до Польши. Много лет Янина была единственной жительницей хутора, только в последние несколько лет у нее появился сосед-пенсионер.
В 2019 году 88-летняя Жанин благодаря посольству Франции в Беларуси отправилась в путешествие в Лален, город, где родилась и выросла.
Даже в зрелом возрасте, женщина была постоянно в движении, ухаживала за огородом. У нее были любимые собаки с кличками Трамп и Обама. Телевизор не смотрела, вместо этого много читала, и, по ее словам, благодаря книгам сохранила память. В ее доме хранились снимки из Франции, книги и журналы, изданные перед их переездом в СССР. Янина Ивановна не забыла французский язык, могла читать на нем и немного разговаривать. Рассказывала журналистам, что вечером молилась по-польски, а утром – по-французски, так, как ее учили в католической школе во Франции.
СП/МВ, belsat.eu
