«Месть обществу за свою собственную травму». Валерий Карбалевич о политической эволюции Александра Лукашенко
Почти 12 лет назад, в конце 2010-го, в Минске состоялась презентация книги историка, политолога, политического аналитика Радио «Свобода» Валерия Карбалевича «Александр Лукашенко. Политический портрет».
Книга вышла в Москве в издательстве «Партизан» тиражом 7000 экземпляров. На 700 страницах автор описывает все на то время этапы политической карьеры главы Беларуси, приводит целую стопку его цитат, через которые стремится наиболее метко описать характер и намерения героя книги. Насколько, с исторической точки зрения, личность Александра Лукашенко действительно влияет на развитие страны, об этом корреспондент «Белсата» беседует с Валерием Карбалевичем.
– Вы называете Лукашенко интересным историческим, политическим и социально-психологическим феноменом. Причем феноменом уничтожения демократии. Почему вообще у вас появилось желание заняться его биографией и путями становления?
– Почему заинтересовало, то это очевидно. Человек много лет у власти и, позоря все каноны, не собирается из нее уходить, создав персоналистский режим, режим личной власти. И от его представлений, привычек, его стилистики зависят в Беларуси и экономика, и политика, внутренняя и внешняя. Да я же и не первый. Ранее вышла книжка «Лукашенко. Политическая биография» Александра Федуты и «Случайный президент» Павла Шеремета и Светланы Калинкиной. Самые сообразительные изучали, почему такое явление произошло у нас. И почему он быстро превратился из одного Лукашенко в другого. Где-то с 1989 по 1992 год он был действительно демократом. Выражал такие ценности, публично их демонстрировал или следовал вслед за тенденциями, которые доминировали. Он понимал, что обычный директор совхоза может стать политиком только тогда, когда пытается попасть в фокус общественных ожиданий, выражая мысли, которые есть в сознании большинства. Он критиковал коммунистическую партию, государственную собственность. В книге привожу такую цитату из его интервью:
«Я всегда воевал против власти. Против глупости ее. И поэтому моя жизнь много раз висела на волоске».
Кроме того, он очень гордился тем, что имел возможность как руководитель хозяйства распределять жилье, какие-то социальные выплаты и путевки, держа людей за полукрепостных. Тогда, возможно, начала развиваться «мания величия». А еще одним комплексом была похвала тем, что к нему прислушиваются более высокие руководители. Как он вспоминал, Горбачев часто собирал совещания и на одно из них Компартия БССР направила Лукашенко.
«Меня он целых 13 минут буквально терзал на трибуне своими вопросами о моем передовом опыте по арендным отношениям и фермерскому хозяйству, и я вступил в полемику».
По поводу этой цитаты можно поразмышлять на любимую тему Лукашенко «я и великие», которую психологи считают классическим примером комплекса неполноценности. И еще у него очень плохая способность к социальной адаптации. Он человек очень конфликтный. Поэтому часто менял места работы. Но он мечтал прежде всего о карьере. Поэтому и образование второе получил. Наверное, особенности характера долго очень мешали ему.
Все время правления Лукашенко – это постоянные конфликты: с Западом, с соседями, с Россией. Ни у кого и ни с кем в России не было таких споров, как с Беларусью. По крайней мере до 2014 года, до Крыма. И поэтому не случайно, что Беларусь – единственная страна, которая не стала членом Совета Европы, страна, которая до сих пор не вступила во Всемирную торговую организацию. Почему? Ведь там есть какие-то правила, которым должно подчиняться любое государство-член этой структуры. А для Лукашенко любые структуры, которые ставят какие-то границы его политике, – это неприемлемо. Он во многих интервью так и говорит:
«Я не представляю себе жизнь без власти. Я даже не представляю, что делать, если однажды утром я поднимусь уже не президентом. И что делать?»
Для него эта ситуация неприемлема, непонятна и фантастична. И его очень раздражает то представление, что его недооценивают, что не уважают его долгий политический опыт, а с другой стороны – есть какой-то такой мессианский комплекс.
– Вы пишете в книге, что, по словам учителей, он в школе много читал. Но иногда из его высказываний может сложиться другое впечатление.
– В сериале «Игра престолов» («Game of Thrones») есть такая интересная фраза о том, что человек при власти – это такая тень человека на стене. То есть человек может быть маленький, а тень – огромная. Вот такие ассоциации можно привести и в нашем случае. Те тенденции, которые проявились в предыдущие времена, дошли до своего полного конца, очень четко проявились в 2020 году и за последние два года.
– То есть он не развился, не изменился, не улучшился, а только ухудшился?
– Те прогнозы, которые я давал тогда, сбылись, а один из разделов заключительной части книжки называется «Он не может уйти». Ведь он сам стал заложником той системы, которую создал. Не только Беларусь держит в заложниках, но и сам себя в своем же русле. И 2020 год показал, что действительно он не может уйти, ведь за все то, что он натворил, придется отвечать. Он возвращает страну не просто в советское время, а в советское сталинское время. Ведь, например, в брежневский период людей за инакомыслие не сажали в тюрьму, разве что хоронили в дурдомах. И в брежневское время не давали диссидентам такие сроки, как 18 лет, 20 лет. Это чисто «сталинские сроки», «сталинское законодательство», когда к терроризму приравнена оппозиционная деятельность. Мы знаем опыт политических режимов, которые на общественные возмущения реагировали по-другому. Взять ту же российскую революцию начала ХХ века. Столыпин при применении жесткой силы задушил ее, но он понимал, что без реформ революция может повториться. И появилась столыпинская аграрная реформа, появился парламент в России. Хотя его функции и были ограничены, но он сохранился и его не ликвидировали.
Или те же китайские коммунисты после площади Тьянь-Ань-Мэнь в 1989 году понимали, что общественное недовольство растет, и единственный выход для легитимизации режима – это сильно ускорить рыночные реформы в экономике. И Китай сделал такой рывок вперед, что это легитимизировало власть коммунистической партии, пусть и не демократической. И тут мне оказалась одна довольно важная особенность. Лукашенко был уверен, что он действительно народный президент. Что он несомненно всенародно избран и поддерживается на протяжении всего времени. Он много раз рассказывал иностранным, особенно российским журналистам, как в 1994 году больные люди, лежавшие парализованными много лет, вдруг во время президентских выборов поднимались с постели и шли голосовать, так как увидели, что наконец к власти приходит человек из народа, а не от конъюнктуры. Это представление, что он купается во всенародной любви, было сильно укоренено в его сознание. И то, что сейчас происходит, столь жестокие репрессии, этот террор – месть обществу за свою собственную травму, попытка компенсации ее, травмы, которая сейчас уж точно не заживает всю жизнь. И поэтому эти репрессии остановиться просто не могут.
Что касается чиновников вокруг него, то люди, которые могли с ним спорить, давно ушли. За эти почти 28 лет постоянно происходит естественная, но отрицательная селекция. То есть люди с какой-то личной мыслью, с какими-то элементами профессионализма просто уходят. А на их местах появляются слепые исполнители, которые по своему характеру в принципе не хотят спорить, стараясь сохранить свои посты.
– Ваш прогноз: если не станет Путина, то не станет сразу и Лукашенко? И Беларусь станет другой, современной, свободной. Будет ли такой вариант ГКЧП в виде власти Совета Безопасности, что больше года назад стремился утвердить декретом Лукашенко?
– Вы задаете вопрос, на который никто вам не может дать ответа. Даже астрологи. Никому не известно, чем закончится война в Украине, чем закончится столь глобальное противостояние России с Западом, как это повлияет на путинский режим. Все можно пойти разными путями. Может произойти процесс демократизации в результате поражения в этой войне. А может, Россия, наоборот, скатится к тоталитарной системе. Такой процесс мы и наблюдаем сегодня. То же самое происходит, что и в Беларуси. Могу сказать только то, что деградация режима Путина, ослабление режима Путина в России – это большой шанс для демократизации Беларуси. Но и подчеркну, что в Беларуси лукашизм без Лукашенко невозможен. Его не заменят ни сыновья, на Совбез, ни Кочанова, никто-либо другой, кого, например, назначит сам Лукашенко. Все равно новый лидер вынужден будет идти по пути делукашенизации, так как лукашизм – размытая тропа в никуда. Тот, кто придет после Лукашенко, просто обязан будет создавать либерализацию политического режима, нормализовать отношения с Западом, добиваться каких-то серьезных реформ в рыночной экономике. Ведь только в таком случае можно будет легитимизировать свою власть. Сегодня маятник политической жизни настолько завернут в одну сторону, что дальше его толкать уже некуда. Он, по закону маятника, обязательно должен передвинуться на другую сторону. И очевидно, что без Лукашенко система не имеет ни единого шанса удержаться.
Разговаривал Александр Путило /MM belsat.eu
