«Мама и папа – герои, но хочется, чтобы были на свободе». Как психологически помочь детям, родители которых за решеткой
В Беларуси 449 человек признаны политзаключенными, еще несколько сотен остаются за решеткой без правозащитного статуса. Все эти люди с внезапно оборванной привычной жизнью, социальными контактами, неопределенным будущим, сложными эмоциональными переживаниями. А если учесть, что у большинства есть семьи и малолетние дети, испытывающие такой же психологический дискомфорт, число пострадавших от действий властей увеличивается втрое. Наиболее уязвимы в таких обстоятельствах, казалось бы, дети, однако психолог Оксана Ткачук отмечает, насколько важно, чтобы взрослые не игнорировали свое состояние.
«Это была ночь, и мы шли пешком три километра»
«Он не мог заснуть и в какой-то момент я поняла, что в памяти у ребенка осталось, как мы шли в темноте по асфальтированной дороге в лесу», – рассказывает Анна Коновалова, бабушка шестилетнего Ивана и четырехлетней Анастасии, которые очень похожи на свою маму Антонину Коновалову.
Во время предвыборной кампании Антонина ездила по стране, собирала подписи за Светлану Тихановскую, была ее доверенным лицом, а сейчас она политзаключенная, осужденной на пять с половиной лет колонии по двум частям статьи 293: участие в массовых беспорядках и обучение и подготовка к участию в них.
«Она все делала законно, все делала на разрешение Центризбиркома, она законно собирала подписи и проводила пикеты. И сидит совсем ни за что. За то, что вместе с мужем отдыхали, готовили шашлыки, купались, загорали? И их задержали», – рассуждает Анна Коновалова.
Муж Антонины Сергей Ярошевич, который был администратором телеграм-канала «Армия с народом», осужден по этим же статьям и на такой же срок – в условиях усиленного режима. Задержание родителей Ивана и Анастасии заставили бабушку немедленно забирать детей и выезжать за пределы Беларуси.
«Мы все проходили законно, у нас были документы на детей, разрешение от родителей на выезд детей за границу, но это было неожиданно, это была ночь, и мы шли пешком три километра». Во время этого перехода Иван и задал бабушке важнейший вопрос о родителях. Анна не стала скрывать правду и объяснила внуку, что мама и папа – за решеткой. Тогда Иван объяснил это по-своему, по-детски младшей сестре.
Скрывать от детей не имело смысла, они были свидетелями всех событий. На глазах Ивана и Анастасии происходило целых два обыска. Один из них, по словам Анны Коноваловой, был подобен вооруженному захвату, когда во двор загородного дома ворвались, дети были там и все видели.
Теперь втроем каждое воскресенье они приходят на варшавский участок на акцию солидарности, приносят плакат: «Маму и папу забрали войска таракана».
«Мы думаем, что, может, своими маленькими акциями сможем помочь маме и папе. Поэтому воскресенье утром – для нас это церковь, а в обед – Centrum Belarus», – говорит Анна Коновалова.
Связь с родителями Иван и Анастасия поддерживают через переписку, рисунки. Антонина специально пишет письма печатными буквами, чтобы детки сами могли их прочитать. Своих родителей иначе как «героями, спасавшими страну» Иван и Анастасия не называют, но скучают по очень простым, привычным и необходимым в их возрасте вещам: родительской нежности – и мечтают, чтобы те скорее оказались на свободе.
Анна Коновалова признается: больше всего боится за то, что дочь и зять проведут пять лет в колонии, за то, что с ними может там случиться, и за упущенное время в отношениях и воспитании детей.
У ребенка достаточно жизненного ресурса, чтобы «выплыть», если рядом психологически устойчивый взрослый
Насколько травматичными окажутся белорусские события 2020-2021 годов для будущих поколений, детей из семей, непосредственно затронувших обыски, задержания, давление и миграция из страны, зависит от множества внешних и внутренних факторов.
«Во-первых, это зависит от того, насколько длительное воздействие на ребенка и на семью. Во-вторых, насколько устойчивым будет взрослый, с которым остались дети. Это очень важный фактор, ведь если ребенок чувствует защищенность и безопасность от взрослого, то скорее всего травмы не будет. Это зависит от внезапности событий, от поведения взрослого при этом и какой ребенок сам имеет ресурс, не было ли в семье в прошлом еще определенных сложных ситуаций. В совокупности это и будет влиять: получит ребенка травму или стресс, с которым скоро сможет справиться», – комментирует «Белсату» психолог Оксана Ткачук.
Скрывать или рассказывать правду, конечно, решение взрослого, который остается растить ребенка. Однако следует помнить, что дети могут догадываться, что что-то не так, а если убеждать его в обратном, можно ухудшить тревожное состояние.
«Важно, как рассказать ребенку правду, что, конечно, зависит от возраста. Детям до четырех можно сказать, что мама или папа в длительном отъезде, почитать с ним сказку «Чиполлино» и идентифицировать с героями взрослых, которых нет рядом. С младшим школьником, подростком, который в курсе, что происходит, следует разговаривать открыто, избегая подробностей, ведь для ребенка важно понимать: где их родной, будет ли ребенок сам в безопасности – это важно», – объясняет специалист.
В эмоциональном диапазоне ребенка будут присутствовать грусть и ощущение недостатка в том взрослом, которого нет рядом. Чтобы грусть не нарастала, можно очертить срок, когда папа или мама вернутся, и ежедневно вычеркивать на календаре прожитый день. В качестве поддержания можно отмечать определенные даты: прошла неделя, месяц – любой период, который так или иначе приближает счастливый момент.
Позволяйте ребенку встречаться с друзьями и ходить на праздники, мероприятия, чтобы он не так остро чувствовал, что качество его жизни ухудшилось.
Признаки травмы могут проявиться не сразу, поэтому за поведением, реакциями детей следует наблюдать, но при появлении того или иного проявления психологического дискомфорта не нужно пугаться и паниковать.
«При травме скорее всего несколько признаков ее будут в совокупности. При появлении одной же не нужно приписывать наличие психического травмирования ребенка. Что это за приметы? На физиологическом уровне вы можете замечать эмоциональные изменения, постоянную тревожность, нарушение сна, наблюдать изменение аппетита, расстройство пищеварения, головные боли, болезненность. Ребенок может стать более конфликтным, может привлекать к себе внимание разнообразным образом либо, наоборот, становиться невнимательным, как часто говорят учителя, «летать где-то в облаках». Это говорит о том, что ребенок сконцентрирован на внутреннем переживании, и не остался сил на учебу, коммуникацию и прочее», – отмечает Оксана Ткачук.
В тоже время ни в коем случае нельзя игнорировать проблемы ребенка, как и, кстати, и свои. Ведь последствия психологического травмирования, если они не проработаны, не отличаются у детей и взрослых.
«Последствия травмы могут быть разными, это не обязательно только социальная деградация, это всего один из примеров, когда человек начинает обезболивать душевные переживания. Травмированный человек не адаптивен, лишен жизненных сил, так как все их тратит на капсулирование и содержание травмы. Он испытывает проблемы с социальными контактами, так как неадекватно реагирует на жизненные ситуация, события, которые могут ему только показаться травматичными, вызывая триггерную эмоциональную реакцию, что затрудняет налаживание отношений, достижение результатов и прочее», – подчеркивает психолог.
С учетом растянутости травматических событий и того, что почти каждый белорус если не стал их участником, то точно является свидетелем, можно говорить о массовой травме белорусской нации. Как нельзя игнорировать проявления травмирования, столь важно и не отрицать их в целом.
И взрослым надо заботиться о себе.
«Если вы будет в порядке, то и ребенок за вами подтянется, у него много жизненных сил и адаптивности. Если ему есть, на кого опереться, он «выплывет». Если же нет, следует обратиться за помощью к специалисту. Но прежде всего важно заботиться о себе, следить за своей психологической устойчивостью и здоровьем», – резюмирует Оксана Ткачук.
МД/МВ, belsat.eu
