81 год назад, 1 августа 1937 года сотрудники НКВД БССР сожгли десятки тысяч рукописей белорусских писателей, которые не прошли цензуру. Как жила богема в советской Беларуси до трагического 1937-го? Что ела-пила, как сочиняла? Смотрите фильм «Зніклая паэзія», снятый при поддержке «Белсата».
Кто знает, как расшифровывается название «Тавіз»? Общество любителей выпить и закусить (бел. Таварыства аматараў выпіць і закусіць). Могли ли представить те, кто в 1920-е создал это неформальное литературное сообщество, как сложится их судьба? Они вели богемную жизнь: встречались с друзьями, пили, писали стихи, женились… Такими мы никогда не представляли белорусских литераторов на уроках в школе.
Фотографий тех времен почти не сохранилось, не говоря о видеокадрах. Поэтому героев ленты мы увидим в разных жизненных ситуациях… нарисованными специально для фильма. «Зніклая паэзія» входит в конкурсную программу кинофестиваля «Листопад», который пройдет в Минске с 3 по 10 ноября.
А пока почитайте нашу беседу с режиссером ленты Ильей Божко.
– Почти не было фото, не было видео. Да и вообще, большинство белорусов не любит говорить на темы, связанные с репрессиями. Почему вы решили снять этот фильм?
– Мне очень хотелось снять кино вроде роуд-муви, но нужен был сценарий. Марта-Дария Клинова как раз готовила дипломную работу по сценарию и предложила помочь ей снять видео. Надо было ехать в далекую деревушку, искать сведения о каком-то поэте. Я даже не знал Марту тогда, но она предложила отчаянную авантюру, и в последний момент я все-таки согласился.
1920-е годы мне показались очень интересными. Ведь о царской эпохе известно много, как и о Второй мировой войне, и что происходило после. А вот НЭП, когда в Беларуси было четыре государственных языка… Эта эпоха как-то спряталась в кармашек истории.
– Фильм рассказывает о Моисее Кульбаке, Изи Харике, Тодоре Кляшторном и Юлии Товбине. Двое последних были членами «Тавіза». Как вы выбирали героев?
Сценаристка выбрала героями фильма тех, о ком меньше всего сведений. А меня увлекло то, что наши герои были определенным культурным андерграундом того времени.
Цитирую Марту-Дарию Клинову: «В фильме важно было продемонстрировать тематическое и стилистическое разнообразие в литературных течениях того времени, а также затронуть мультикультурность, которая царила в стране в начале ХХ в. Упомянутые в фильме поэты писали на разных языках – на белорусском, на идиш. Кто-то из них был еще совсем молодой и только начинал творческий путь, а кого-то уже считали мастером пера. Юлия Товбина называли «городским» поэтом, Тодор Кляшторный черпал вдохновение из родных деревенских пейзажей… Но всех объединяла любовь к Беларуси и трагическая судьба».
Нам много рассказывали о произведениях поэтов, о литературном стиле. А мне было интересно, что это были за люди, чем они дышали, как они чувствовали ту эпоху. В каких обстоятельствах они творили. То, чего они не писали о себе сами.
– Где искали сведения о героях?
Сначала мы ездили по деревням, откуда происходили поэты, и каждый раз одно и то же: «Здесь был дом поэта, который давно снесли». Или «дерево, которое посадил дед поэта». Или «вот поле, на которое смотрел…» Очень помогли Леонид Моряков, Вольф Рубинчик, Виктор Жибуль, Андрей Ходанович.
– А кто придумал заполнить пробел с отсутствием документальных кадров анимацией и кто является автором рисунков?
На монтаже сразу сказался недостаток фотографий или портретов наших героев. А мне так хотелось увидеть, как Тодор Кляшторный идет по той улице, по которой я хожу на работу. Или как они выпивали. Как ходили по дому, чуть ли не в трусах, редактировали то, что вчера написали нетрезвыми.
Сделав кинопостановку, я бы испортил атмосферу фильма. Нарисовать эти моменты – единственное что оставалось. И я уже знал художницу, которая это сделает. Марго Маклецова. Я чувствовал, что жизнь наших героев ее заинтересует. Я рассказывал Марго своими словами, как вижу наших героев, мы вчитывались в воспоминания друзей поэтов, сравнивали их с нашими друзьями, чтобы лучше понимать друг друга. Она изучала фотографии и рисовала по ночам. О! И мои фантазии оживали, это было так здорово! Мы много работали над деталями, даже над тем, насколько волосатой сделать ногу Кульбака.
Смотрите также репортаж Ильи Божко «Друя»
Беседовала Инга Островцова, АХ