Алесь Чобот. Слепой поэт в столетнем доме


Гениальный автор, которым могла бы гордиться Беларусь, живет в одиночестве, бедности и почти без помощи. При этом Алесь Чобот продолжает писать.

Последние упоминания об Алесе Чоботе в СМИ в основном посвящены его новой книге «Планета», которая вышла в конце этого года. Однако разговоры о литературе совсем не раскрывают сложных условий, в которых живет сегодня писатель и поэт, член международного ПЕН-клуба: в небольшом городке под Гродно, совершенно один, в столетнем деревянном доме, окончательно потеряв зрение.

 

Поэтесса Данута Бичель в доме Алеся Чобота

Чуть ли не единственный человек, который посещает Алеся Чобота, это литератор Данута Бичель, с которой поэт дружит много лет. Именно она забрала нас с собой в гости в Скидель к Алесю Чоботу. Внутри дома все очень скромно, немного мебели и вещей, аккуратно расставленных так, чтобы не зацепиться и знать, где что стоит.

Потолки увешаны сединой паутины. Старые пожелтевшие обои выдают, как давно дом не приводили в порядок. Здесь осталось только самое нужное. Когда поэт ослеп, «доброжелательные» соседи-воры просто вынесли из дома все, что имело хоть какую-то ценность.

Данута Яновна раз в неделю навещает своего давнего друга, помогает ему сходить в магазин, потому что самому это сделать почти невозможно. Делают запасы еды на всю неделю, чтобы хватило. Обязательные продукты: молоко с сечкой и ливерка для двух котиков, которые живут вместе с поэтом. Самые дешевые и основные продукты питания, которые позволяет пенсия.

Половину зрения потерял, когда в детстве искалечил отец

Родился Алесь Чобот в Скиделе 23 августа 1959 года. Мать и отец были жертвами войны, узниками рабочих лагерей в Германии. Его детство вместе с сестрой нельзя назвать сладким, а ненависть родного отца привела к потере половины зрения поэта.

«Тот папа, который родной, который и не родной, потому что его немцы стерилизовали в свое время… Время было такое послевоенное. Кто тут от кого – не разобраться. Ну, а что было делать? А где взять три миллиона человек убитых? Он меня искалечил в 12 лет. О, тут он был смелый! На один глаз искалечил. Ну что? Слепому ничего нельзя. Шофером нельзя, слесарем нельзя, пошел я учиться. Я сразу знал, что лучше с этими филологами, историками и, тем более, журналистами не связываться. Меня с моим языком длинным однокурсники сдадут просто. Ну, за стипендии, за койко-место в общежитии. Я пошел в технологический институт. Самый чернорабочий. Выбрали с сестрой Паулиной такую ​​хитрую профессию, с которой вроде бы везде можно – переработка пластмассы. Ну, это литейная переработка оказалась».

Я привык не гонять халтуру, потому что беды наделаешь

В 1981-м году Алесь Чобот окончил Белорусский технологический институт в Минске по специальности технолог-конструктор. После учебы работал в Гродно. Был ведущим конструктором на гродненских заводах «Автомагнитола» и «Азот». В декабре 1989-го года с работы его уволили, после чего началась творческая и политическая деятельность Алеся Чобота. Бывший технолог-конструктор стал одним из ведущих представителей партии БНФ в Гродно. Был координатором демократического блока «Советы-90» на выборах Верховного Совета БССР XIII созыва. Работал в Музее Максима Богдановича в Гродно, писал для еженедельников «Перспектива», «Гродненские новости», «Гродненская неделя».

«А что было делать? Выгнали меня с волчьим билетом. Ну надо же придумать какое-то занятие. А я ничего не умею. Журналистика, Вы извините, работа нехитрая, тем более советская. Сходил на базар, спросил про цены – пришел, написал. Сходил на сессию горсовета, послушал, что они там мелют, что попало, – пришел, написал. Сказали потопить кого-то, пошел, поискал его врагов, комментарий взял – пошел, потопил. Ну это же не работа! Я привык на фабрике хоть какие-то вещи делать. Ну, попробовал я стихи», – вспоминает поэт.

«Боже, как я мучился! Как эти слова поскладывать. После повезли к директору художественной литературы в Минске. Тот посмотрел и позвал редактора Дранько-Майсюка. Тот пришел, почитал два стиха. И говорит: дальше приблизительно так? Говорю, так. Хорошо, будем издавать. В 92-м издали. Книжку хвалили, но, я сейчас думаю, что можно было бы лучше сделать. Первый мой рассказ редакция «Литература и искусство» закрытым голосованием признала лучшим произведением года. Как-то сразу пошло. Потому что сначала была фабрика. Я приучил себя не гонять халтуру, потому что беды наделаешь».

После издания двух книг, был перерыв на переводы. Благодаря Алесю Чоботу, сегодня белорусы имеют возможность по-белорусски читать Бродского и Милоша.

«Как-то выкручивался. А было такое, что совсем есть нечего было. Было и такое. На заработки делал переводы, а для себя исторические стихи. Чем больше всего горжусь? Книгой «Край мой счастливый». Я там писал, как дышал».

Окончательная потеря зрения

В 2009 году у поэта случилось гематома, развалился хрусталик в глазу. А зимой через четыре года ударило кровоизлияние только не в мозг, а в глаз, – рассказывает Алесь, переживший восемь операций, причем последняя закончилась окончательной потерей зрения. Чтобы избежать жалоб, врачи пытались направить «неудобного пациента» в психушку.

«Лечили. Старались вывести атропином, тем, который в вены заливают, то же самое. Но не вывели. Где-то пересолили. В последний приезд в Минск, как раз на Новый год, я не помню, что было. Я перенес тогда клиническую смерть. У меня вдруг температура тела упала до 33-х с половиной градусов и давление до 60 на 70. А это живой труп. Меня вытаскивали трое суток с того света в реанимации и вытащили. Потом хотели сделать, будто я сумасшедший. А вдруг я начну бегать жаловаться? Потом оказалось, что старшая там простая санитарка и всех имеет вот так… Она им сказала: я не дам, чтобы он умер, и я не дам, чтобы вы его списали. Жизнь такая… сволочей полно, но вы знаете, не было бы нормальных людей, я бы здесь не сидел».

Сейчас Алесь Чобот живет совсем один в деревянном доме на улице Красноармейской в Скиделе, что остался от отца. Мать, отец и сестра умерли, а взрослая дочь живет за границей. Полная потеря зрения была страшным ударом для поэта, который практически наедине остался со своей бедой. Местные без стыда выносили вещи из его жилья. Газовую плиту, холодильник, посуду, полотенца, постели – брали все, что видели. Вынесли даже семейный фотоальбом со снимками. Ночью влезали через окна.

«Как я живу в темноте? Меня спрашивали, а как Вы зажигаете газ? Спичками. У меня и сейчас бывает пальцы немного пожженные. Бывает… Чего делать нельзя?… Курю по-советски. В доме. Над ведром с водой. Нельзя зажженную спичку никуда бросать. Нельзя допускать, чтобы что-то залило, затопило. Надо ходить аккуратно, потому что ты не видишь. Чтобы ничего не разбить. Нельзя торопиться, ведь куда-нибудь влезешь обязательно. В этом вся наука. Понабиваешь столько синяков и шишек… Это все приходит не сразу».

«Перед смертью не могу даже дом на себя оформить. Должен неизвестно с кем признавать, что моя здесь – половина. Я махнул на это все, и живу дальше. С радиоприемником мне помогают. Один сломается, привозят другой. Котел пока что работает, вода пока что есть, продукты есть. Живу».

Проблемы с приватизацией дома Чоботов возникли после смерти отца, когда ложной манипуляцией его заставили отписать все имущество чужим людям. Самому Алесю Чоботу не раз угрожали, но в итоге претендентка на имущество уехала за границу, оставив слепого поэта в покое.

Меня бы давно закопали…

Алесь Чобот

«Тут уже с домом я не буду вслед плакаться. Еле отбился. Пока отбивался, самое трудное было Дануту уговорить написать на высочайшее имя. Три раза писал. Пока оставили меня в относительном покое. У меня к Вам одна просьба. Вы будете свиньями, если вы так сделаете, чтобы тоталитарный режим снова остался виноватым. Без этих писем на высочайшее… Меня бы давно закопали. Понимаете? А то меня все пугали, что не дойдет, что только хуже будет. И не хуже выходит, а лучше. Сделали так, что меня отсюда никто не выселил. Пенсию надо продливать каждые 2 года, а мне написали пожизненную. И одно время у меня даже был социальный работник. Ну, теперь уже не приходит».

«Белое все же есть»

«Я, конечно, не Богданович, но процент работы, а не халтуры, видите, вышел у меня такой, самый высокий. Это фабрика. От такой жизни… Как картина Чюрлениса, где черную руку обступает белое. И черного больше, но белое все же есть. Есть зло, есть добро. А будешь упираться, не одно зло будет. Я бы так закончил».

«Теперь у меня нет ни одного человека»

Дануте Яновне недавно исполнилось 74 года. Одной управляться становится все сложнее. «В 90-х, когда мы строили музей Богушевича, я могла бы привезти молодежь и вычистить ему квартиру. Сейчас у меня нет ни одного человека», – с сожалением признает Данута Бичель. Именно она под диктовку записала стихи для последнего сборника Алеся Чобота «Планета». Сочинение стихов сегодня при отсутствии зрения поэту дается с большим трудом, однако последней работой Алесь Чобот доволен.

Алесь Чобот – автор ряда книг, многочисленных историко-психологических эссе, рассказов, хроник и биографий. Входит в Союз белорусских писателей с 1993-го года и Международный ПЕН-клуб с 1995-го. Один из основоположников теоретической кресологии. Переводит с польского языка. Автор книг «Год», «Новая Галилея», «Здешняя сага», «Край мой счастливый», «Краткая история Беларуси». Автор исторических эссе «Земля св. Луки», «Легенда о четырех мушкетерах». Последняя книга – «Планета», изданная в 2016-м году.

Алесь Денисов – «Тюрьма» (на слова Алеся Чобота)

Поэт помощи не просит, однако она ему действительно нужна. Причем если не финансовая, то хотя бы бытовая. Время от времени завести его в магазин, подмести пол в доме, угостить готовой домашней едой, которую сам Алесь с трудом может себе приготовить. Основной его рацион – обычные пельмени. Или просто позвонить, поговорить и поздравить с праздниками.

Всех желающих сделать доброе дело просим обращаться по телефону +375 29 522 94 27

Паулина Валиш/ТП, belsat.eu

Новостная лента