Пока власти выпихивают правозащитников из страны, сами правозащитные организации расширяются. Так случилось и с «Русью сидящей» – объединением, которое помогает осужденным и их семьям, в том числе жертвам пыток. Наша журналистка встретилась в Киеве с главой этой организации – Ольгой Романовой.
«Белсат»: Вы в Киеве всего на два дня, что вас сюда привело?
Ольга Романова: У меня здесь очень плотный график, для меня это очень полезно и почетно. В Доме свободной России запланирована большая дискуссия о состоянии медиа и в России, и в Украине, и в мире. Также большая дискуссия о состоянии правозащиты и, что для меня особенно важно, о политических заключенных. Когда мы входим в Дом свободной России, мы видим еще с улицы «Свободу Сенцову и Кольченко». А это то, что и мне всегда хочется сказать.
Ваша организация сейчас осталась без вас, поскольку вы проживаете в Германии. Каким образом вы можете сейчас влиять на ее работу из-за границы, что вы можете делать и что делаете?
Вы знаете, за время, что я за границей, мы наоборот очень сильно развились, расширились.
У нас открывается на этой неделе три филиала в России: в Новосибирске, собственно, в Сибири, в Ярославле – очень сложном регионе, в Санкт-Петербурге. И это результат того, что я оказалась за границей, потому что это деньги Евросоюза. В общем, довольно глупое занятие выпихивать правозащитников и журналистов из страны. Потому что они находят себе применение довольно быстро.
В сегодняшней России практикуется пытать, применять разного рода насилие в тюрьмах. Но следственные органы даже не берутся за подобные дела.
Этого не хотят расследовать по одной простой причине. Пытки несколько лет назад были официально узаконены в России. В парламенте был принят закон, который позволяет применение самых разных средств – газ, резиновые дубинки, физическое воздействие – если сотрудник каких-либо органов чувствует опасность. А что он там чувствует? Поэтому, к сожалению, пытки бывает очень трудно зафиксировать, и, конечно, мы понимаем, что все российские судебные органы встают на сторону людей, которые применяют пытки.
Как себя вести людям, чьих родственников пытают, они догадываются или знают о пытках, но также знают, что не получат помощи и понимания от государства?
Я как раз сейчас работаю над проектом по преодолению немоты. Вы же знаете, что, когда с человеком что-нибудь случается, что-то внезапное, как внезапная болезнь, потери, а уж те более как тюрьма и пытки, он не может докричаться ни до политиков, ни до общества, ни до журналистов. Помимо того, что нужно уметь рассказывать свои истории и доносить их до общества, нужно забыть о своей истории. Если человек будет рассказывать не только свою историю, а историю своего соседа, человека, которого пытают вместе с вашим, о том, что он видит в тех местах, куда не каждый ведь попадает.
Вы имеете в виду разговор через медиа?
Разговор через медиа, разговор с соседями, разговор с тещей, разговор с детьми: где твой папа, что с ним происходит. И ведение блога, и фотографии. Если вы уж совсем ничего не умеете делать, чтобы привлечь внимание к своей проблеме, пишите кулинарные рецепты – как, из чего и что приготовить. Это же интересно. Или педагогические поэмы. Как вы рассказываете своим детям, как тетя Маша рассказывает своим, как Верунчик рассказывает своим про то, где их папа и что будет, когда он вернется. Нет же никаких по этому поводу ни трудов, ни откровений, не издается книг. А проблема есть.
Пока к закону апеллировать бессмысленно, пока есть ручные суды, пока есть ручная прокуратура, мы с этим ничего пока сделать не сможем. Мы можем повлиять только так, что человеку, который пытает, его жена скажет: «Что ты делаешь? Я от тебя уйду, я не хочу, чтобы палач воспитывал наших детей». Мы должны наказать людей, которые применяют в 21-м веке к другим пытки. Но пока только путем гражданского сопротивления.
Беседовала Адэля Дубавец, belsat.eu
Фотоснимок на заставке к видео rusrand.ru
