«Вечный в слове». В Гродно презентовали книгу последних воспоминаний Геннадия Буравкина
В Гродно представили книгу последних воспоминаний Геннадия Буравкина «Перадусім Беларусь».
Впервые в одной книге напечатали последние беседы с поэтом, его собственное подытоживание жизни, творчества, а также последний завет потомкам.
«Беречь Беларусь! Продолжать то, что делали и не доделали ее лучшие сыновья. И надеяться, что все мы – и те, что были, и те, что будут, и те, что есть, – вечные: вечные в нашем языке, вечные в нашей истории, вечные в белорусской земле, в белорусском слове», – такие слова оставил перед смертью Геннадий Буравкин, белорусский поэт, государственный и общественный деятель.
Геннадий Буравкин в течение жизни занимал много высоких должностей, был Депутатом Верховного Совета БССР, представителем Беларуси при ООН, заместителем министра культуры и печати, однако до конца он оставался поэтом.
Свои последние воспоминания он попросил записать Сергея Шапрана, уроженца Латвии, журналиста и филолога, который много лет посвятил исследованию белорусской литературы. По словам Сергея Шапрана, без поддержки Геннадия Николаевича, он бы не решился завершить книгу «Гісторыя жыцця Васіля Быкава». Последние воспоминания, которые задокументировал исследователь перед смертью поэта, стали основой новой книги «Перадусім Беларусь».
«Слава Богу, удалось напечатать один экземпляр книги за три дня до смерти Геннадия Николаевича. Он взял ее в руки, как своего ребенка, как нечто сакральное, и на его лице появилось умиротворение», – вспоминает поэт Владимир Некляев, который редактировал книгу.
Дипломат, который остался поэтом
«Чтобы кто-то не стал последним белорусским поэтом – было едва ли не главной болью этого человека. Он делал, что мог. Создавал национальное телевидение. Очень переживал то, что произошло в середине 90-х годов, когда после возрождения начался откат. Русификация шла такими темпами, как никогда не было даже в советские часы», – рассказывает Владимир Некляев.
В свою очередь поэт Михась Скобла, который на протяжении многих лет дружил с Геннадием Николаевичем, вспоминает случай, когда в 1998-м году Александр Лукашенко проводил единственную в истории своего правления встречу с белорусскими писателями.
«Я был на этой встрече и помню, как Буравкин целый час доказывал Лукашенко, какой должна быть Беларусь, что язык должен быть белорусский. Везде, поскольку он государственный. Заходил и слева, и справа. На всякие уловки шел. Но было видно, какая это неприступная стена. Стена, высокая и глубоко вкопанная. Выслушав все это, Лукашенко сказал: «Никакой Вам белорусской Беларуси не будет! Мы за союз с Россией. Мы за двуязычие». После таких слов можно было бы впасть в отчаяние и беспросветную печаль. Сложить руки и ничего не делать, но Буравкин делал и сделал. И съезд за независимость провел. Нужно помнить, что для Геннадия Буравкина прежде всего была Беларусь. Вот так, как называется книга о нем. И то, что он был первым представителем Беларуси в ООН, – это большое счастье для молодой страны. Ее представлял во-первых опытный дипломат, во-вторых патриот», – рассказывает Михась Скобла.
Флаг для ООН
Как вспоминает Михась Скобла, когда происходило первое заседание, нужен был флаг, который предстояло вывесить на флагштоках перед ООН. Не зная размеров и каким он должен быть, в последнюю минуту, ночью, Геннадий Буравкин вместе с Юлией Яковлевной из найденных где-то кусков ткани сами шили бело-красно-белый флаг. И на следующее утро он развивался среди флагов других стран.
Нет такой должности, чтобы предать дружбу
«У Геннадия Николаевича в жизни были две истории, когда ему предлагали продать друзей. Первый раз это случилось, когда он вернулся из Нью-Йорка. Ему обещали любую должность, которую он только пожелает, но при одном условии, – если он публично выступит с осуждением Василя Быкова. На это Геннадий Буравкин ответил, что нет на свете такой должности, ради которой бы он мог продать дружбу с Василием.
Второй раз это было уже в 2011-м году, когда шли суды над Владимиром Некляевым. Геннадий Николаевич ходил на эти суды, и ему обещали всякие блага и издание книг, если он осквернит имя Некляева. Буравкин, конечно же, отказался. За последние двадцать лет Геннадий Буравкин не имел официального признания ни как поэт, ни как государственный деятель. Однако, несмотря на это, его все равно называли и называют народным поэтом Беларуси», –рассказывает биограф поэта Сергей Шапран.
«Смерти нет»
Книга «Перадусім Беларусь» стала своеобразным памятником Геннадию Николаевичу Буравкину, который до конца жизни жалел, что не все успел сделать, а то, что сделано, могло быть лучшим и более интересным. Это единственный случай в белорусской литературе, когда поэт сам попросил записать его воспоминания, зная, что жить ему осталось немного. Как вспоминает Сергей Шапран, его очень волновало, что будет после смерти.
«Во время моей последней беседы с Рыгором Бородулиным, он сказал мне, что смерти нет. И когда я повторил это Буравкину, он ответил мне: «Спасибо», – рассказал Сергей Шапран.
ПВ/ТП
