Сломала ли служба безопасности Валенсу? Интервью с соратником лидера «Солидарности»


Кому мешает Валенса – герой? Могли ли бывшие «эсбэки» шантажировать лауреата Нобелевской премии мира, когда он был президентом? Сломала ли коммунистическая спецслужба легендарного лидера профсоюза «Солидарность»? Дело с публикацией документов, которые якобы доказывают сотрудничество бывшего президента Польши Леха Валенсы со Службой безопасности, разделило Польшу. Сергей Пелеса пообщался с известным польским антикоммунистическим лидером Хенриком Вуйцем, соратником Леха Валенсы в «Солидарности», бывшим депутатом Сейма и вице-министром сельского хозяйства.

«Белсат»: Почему материалы на тайного сотрудника «Болека», то есть на Леха Валенсу, опубликовали именно сейчас, когда бывшего президента Польши нет в стране?

Хенрик Вуйц: Я бы сразу возразил. Вы сказали: «Болека», то есть Леха Валенсы». Это гипотеза, это не проверено. Даже наоборот. Есть судебный приговор, который говорит что очень много материалов на Леха Валенсу были фальшивыми. Кстати, суд сейчас об этом напомнил.

Почему материалы из сейфа министра внутренних дел Польской Народной Республики Чеслава Кищака опубликовали так быстро, в течение нескольких дней, без всякого серьезного анализа?

Это по-моему ошибка Института национальной памяти (ИПН). Это непрофессиональные поведение. Научное учреждение, которым является ИПН, должно пользоваться научными стандартами. Нельзя упускать документы без их оценки. Я несколько раз сидел. Имел контакты со Службой Безопасности. Меня допрашивали. И я знаю, что деятельность Службы безопасности не состояла на определении правды, но на фальсификации, на шантаже, на угрозах. Это заведение существовало для того, чтобы запугивать людей. А не для того, чтобы что-либо расследовать.

Поэтому я, когда беру какой-то документ с СБ (службы безопасности), я допускаю, что он фальшивый. Я должен его проверить. ИПН должен сделать то же, особенно сейчас, когда известно, что среди этих опубликованных теперь документов были фальшивые документы, подтвердил суд.

Очень непрофессиональные поведение, когда сочетают фальшивые с нефальшывыми. Эту работу следует сделать. Они не должны поддаваться на популистское  давление, мол, все немедленно нужно сделать. Ведь надежность важнее. Это ошибка.

Возвращаясь еще к началу. Я не намекал о подлинности документов. Но имел в виду, почему их опубликовали, когда Лех Валенса был за границей?

Я думаю, случайно. Я не вижу здесь конспиративной теории. Впрочем, я вообще против всяких конспиративных теорий. Это случайность. Это было решение супруги министра Кищака. Немолодой женщины. Она шокирована смертью мужа. Я не хочу ее осуждать, но ошибкой со стороны ИПН была настолько поспешная публикация. Это привело к многочисленным недоразумениям. Сейчас многие забирают свои слова обратно. Все те, кто спешил заявить, что эти документы что-то доказывают. Нет, не обязательно. Это нужно исследовать. Это самое важное.

 Вы сказали, что они поддались на популистское давление. То есть в Польше есть окружения и люди, которым мешает Валенса герой и препятствует Валенса тайный сотрудник или агент. Кому мешает Валенса один и второй?

Это хороший вопрос. Валенса герой мешал от момента, когда стал лидером забастовки в августе 1980 г. Зрители в Беларуси не знают, что звезда Валенсы появилась еще раньше. В декабре 1979 г. мы с друзьями издавали подпольную газету «Работник». Валенса был нашим постоянным корреспондентом. Был активистом свободных профсоюзов на балтийском побережье во времена коммунизма в 1979 г. В декабре того же года перед воротами Гданьской Верфи он промолвил красивую речь. С этого момента Служба безопасности за ним стала наблюдать. Он стал объектом постоянных наблюдений и, возможно, манипуляции. То есть в Польше было много сил, которые хотели его высмеять и унизить. Были подготовлены фальшивые материалы, чтобы он не получил Нобелевскую премию. Чтобы его очернить. Этого было много. Это нормальная коммунистическая методика. Так всегда было и так есть. Сейчас, кому мешает то, что сейчас Валенса – агент. Мешает, например, мне. Я не тот человек, который считает, что Валенса был святым или идеальным. Я сам пережил неприятный, тяжелый опыт с ним. В Польше люди это знают. Если в Польше сказать «Хеня», ведь я «Хенрик», «считает, что ты в отставке», то каждый знает, о чем речь. Это были слова Валенсы. Считаю, что у него много недостатков. И у меня много недостатков, как и у каждого из нас. Но его заслуги, начиная от 1978 года, когда он присоединился к «Солидарности», а особенно от 1980 года, неоспоримы. И нет ни одного следа от того момента, чтобы он где-то поддался СБ.

Как это выглядело, например в семидесятые годы. Каждый ли молодой оппозиционер, рабочий, получал предложение, или выбирали по каким-то критериям кандидатов на потенциального сотрудника?

Это тоже хороший вопрос. Сначала, как это выглядело. Конечно это не выглядело, как здесь.

Только, например, в 6 утра, когда вы слышали голоса в подъезде, то мурашки начинали бегать по коже. Ведь вы понимали, что пришла группа Службы Безопасности, чтобы провести обыск у вас. Все перевернуто, разбросано. А позже допросы и арест, в основном на 48 часов. Это очень большой стресс.

Если говорить об интеллигенции, то они нас не били. Меня два раза побили, но это были другие ситуации. Но против рабочих они применяли очень жесткие методы. Кого они брали? Того, кто выделился. Кто-то проявил себя, что-то сказал. Где-то подписался. Мы действовали явно. В те времена у нас не было конспирации. Я подписывался, Хенрик Вуйц, адрес Несверская 3, квартира 48. Телефон такой-то. Каждый из нас, и Валенса тоже. То есть если кто-то выделился – сразу становился предметом заинтересования Службы безопасности. Давления, запугивания семьи, детей, жены, всех. Только чтобы сломался, сдался. А в те времена, после 1970-го, это известно с истории, в Гданьск приехало несколько сотен агентов Службы безопасности, чтобы вербовать сотрудников в СБ.

Многие в Польше говорили – он мог признаться раньше, в 1990-ые годы. Вопрос, в чем признаться? И если да, то почему он не признался?

 Да, да, Валенса несколько раз говорил, что когда его поймали в декабре 1970 года, после декабрьских событий, он подписал какие-то документы. Многие из рабочих об этом говорили, в том числе те, кто работал в гданьской верфи. Почему? Тогда убили несколько десятков людей. В людей стреляли на улицах, а потом их тайно хоронили в нейлоновых мешках на кладбище. Это ужас. Когда они его поймали и держали пару дней – это вещи, которые каждый человек должен иметь в виду. Я ему верю, что он тогда что-то подписал.

После такого давления человек запуган. Но также важно, чтобы от этого освободиться. Это мера человека – будет бояться дальше, или освободиться. Валенса освободился, это записано даже в этих документах. Что он отверг дальнейшое сотрудничество. Написано, что интенсивное сотрудничество было до середины 1971 года, потом он выкручивался.

А в 1976-м полностью отверг это сотрудничество. И от того момента нет ни одного следа. Такие у них записи. Но это не значит, что каждый документ оттуда правдивый, я об этом говорил. Это следует проверить. Мне кажется, что Валенса сначала об этом сказал, а потом был загнан, я не знаю, как запуганный человек себя ведет, он изменил свои слова. Я, как и многие, хотел бы услышать – ну было так и так. И по-моему, никто не будет на него злиться. Это был просто другой период.

Появляются такие обвинения, намеки, мол если не признался, то его в 1990-ые годы, когда он был президентом, могли шантажировать этими документами. Мы их опубликуем, если вы что-то для нас не сделаете. Это возможно?

Да, это правда, что такие обвинения появились.

Знаете, когда был самый важный момент для Польши и для Валенсы, чтобы использовать такой метод? Начало военного положения. Когда в стране вводят военное положение, армия выходит на улицу. В каждом предприятии есть комиссар и армии. То это другая ситуация. И тогда автор этого положения, то есть генерал Ярузельский, чего хочет? Он хочет, чтобы лидер Солидарности сказал: «Простите, действительно, мы ошиблись».

Но мы сядем с господином генералом и все исправим. Валенса этого не сделал. Тогда использовали всякие методы против него. Чтобы он лопнул. Чтобы он сломался. Были такие, кто сломался. Лидер солидарности индивидуальных фермеров сломался. Я его не обвиняю, ведь время было страшное. А Валенса – нет, если в тот момент не сломался, то никогда не сломался. И нет никаких доказательств. Это клевета. Это легко. Каждого можно оговорить. Как говорят – я не верблюд, но не могу этого доказать. Больше о «деле Валенсы» – в программе «Прасвет»:

Новостная лента