Сергей Жадан: «Я ненавижу апатичных, инертных, лишенных свободы и здравого мышления людей»

Рок-звезда украинской литературы про пушки, масло, войну и постсоветский трэш.

– Недавно прочитал вашу книгу «Ворошиловград», и мне показалось, что я увидел трешевый соцреализм из своего детства. По вашему мнению, как новые поколения будут воспринимать совок?

– Там идет рець о событиях десяти-пятнадцатилетней давности. Меня вообще удивляет, почему те, кто прочитал книгу, считают, что речь идет о девяностых годах.

– Девяностые, по большому счету, еще не закончились, по крайней мере в России.

– В России – возможно. Эту страну я не очень хорошо знаю. А Украина в девяностые и двухтысячные – это немного разные вещи. В романе «Ворошиловград» описывается наша с вами реальность: социальная депрессия и те же экономические проблемы. Это то, с чем мы живем сейчас. Я думаю, что многие из читателей, даже украинских, дезориентированы и не осознают, что происходит. Уровень жизни в Харькове, Львове, Одессе, Киеве отличается от украинской провинции. Трудно это понять, если ты выпал из контекста и не бываешь там, где остановилось время. Я думаю, и в Беларуси происходит что-то подобное. Понимаешь, собственно для меня это важно было проговорить, тут один из пунктов непонимания – это конфликт с читателями. Многие считают, что это нас не касается.

Есть молодые люди, которым 20-25 лет, они, читая «Ворошиловград», думают, что я пишу о своей молодости. А я рассказываю им об их молодости, об их стране, об их реальности, которую они, по большому счету, не очень хорошо знают. В этой книге нет ностальгии по совку.

– Зато много иронии.

– Да, иронии много, бесспорно. Там постоянно упоминается совок. Но сказать, что я описываю его с умилением… Этого нет. И что касается будущего поколения, я не знаю, будет ли соцреализм вызывать какие-либо разумные рефлексии, так как, по большому счету, про него мало кто знает.

Вообще сегодняшнее поколение часто скрывается за иллюзиями, они выстраивают себе декорации и не видят, что происходит за этими фасадами. Не видят, что за границами их обустроенного, комфортного мира существует настоящая, жесткая и довольно брутальная реальность, постсоветская реальность.

[vc_single_image image=”1″ img_size=”large”]

– Как вы считаете, почему так происходит? Почему это новое поколение не замечает этого постсоветского трэша?

– Людям свойственно не замечать того, что им не нравится. Человек концентрируется на том, что не вызывает внутреннего несогласия, внутреннего конфликта. Людям в принципе свойственно выстраивать вокруг себя такое частное комфортную пространство. Я не знаю, нужно ли за это кого-то упрекать.

– Вы не строите себе таких иллюзий?

– Стараюсь не строить. Я стараюсь смотреть на мир открытыми, трезвыми глазами… Сказал я, открыв бутылку пива (смеется). Я стараюсь называть вещи своими именами. Я много писал про восток Украины, про депрессивное, постсоветское, постиндустриальное пространство, в котором множество социальных и экономических проблем, гуманитарных проблем, в частности, которые в результате войны обострились, которые рано или поздно придется решать, потому что они никуда не исчезают, и они требуют решения.

– В последнем заявлении Петра Порошенко были такие слова: мол, народ нами не удовлетворен, надо работать. Прошел год, и одна политическая конструкция якобы умерла, а другая, то ли родилась, то ли это был выкидыш евромайдана, еврооптимизма. Или как это можно назвать в украинском варианте? Как вы бы это прокомментировали, что народ якобы выбрал себе новых руководителей, но в то же самое время ситуация по-прежнему остается такой, что этот весь треш до сих пор существует? Люди просто не понимают: была романтика, был европрорыв, а после война, аннексия, и все эти дела, которые «прибивают» людей к земле.

– Хорошо, что президент понимает, что население им недовольно, поэтому это абсолютно адекватное, абсолютно объективное заявление. Существует очень большое количество претензий к власти.

Просто, понимаете, вы говорите: новые люди, новая власть. Но какие они новые люди, какая она новая власть, когда все чиновники – из предыдущей системы? Они все уже были у власти. Образовалась новая система? Да ничего подобного! Просто дальше происходит мимикрия старой системы и попытки приспособиться под новые обстоятельства, переформатировать свои внутренние порядки. Поэтому говорить, что это новая система… Да не новая система. Система даже еще не успела почувствовать каких-то серьезных изменений, серьезных трансформаций.

Есть одиночные случаи увольнений, люстрации или арестов, но они скорее показательные, популистские, а не такие, которые свидетельствуют об изменении системы. Поэтому я думаю, у нас все впереди, и настоящие реформы, настоящие трансформации, настоящие изменения еще даже не начинались. Понимаете, вся эта история с революцией была общественной инициативой. И то, что политики оказались на этой волне, свидетельствует только об их умении воспользоваться ситуацией.

[vc_single_image image=”3″ img_size=”large”]

– Есть такое ощущение, что вы с определенной долей пессимизма смотрите на будущее Украины.

– Да нет, я смотрю реалистично на это будущее. Я понимаю, что будет очень сложно. И чтобы все закончилось позитивно, для того, чтобы все закончилось так, как хотели люди, которые выходили на площади и майданы, надо сильно потрудиться. Нельзя исключать жесточайшего come back′а, очень жесткого отхода назад.

– Вы имеете в виду политический откат?

– Да. Я уже не говорю про экономическую составляющую. Это не паника, мол, все пропало, у нас ничего не получилось, и поэтому нужно всем повеситься. Я говорю, что все очень сложно, все очень серьезно. И нас это должно стимулировать для дальнейшей работы..

– Говорят, что мир спасет красота. Я считаю, что научно-технический прогресс.

– Мир спасет социальная справедливость, которой можно достичь.

– А как это возможно в Украине?

– Это возможно посредством изменения действующих политических, экономических, социальных и культурных механизмов. Менять нужно все. Когда все это начиналось, многие говорили, что Украина требует системных изменений. С тех пор прошло полтора года, а потребность тех изменений так и осталась.

– Грозит ли Украине волна нонконформизма в связи с тем, что ничего не получается, а надо работать. Работать же не очень хочется, и политическая система не очень изменилась… То есть какая-то тупиковая ситуация.

– Есть очень много оснований для того, чтобы собственно выключится и изолироваться от этого процесса. Мол, ничего не выходит, от меня ничего не зависит, мы пытались, нам не удалось, много людей погибло. Это все не стоит тех жертв. Сегодня есть такие настроения, и российская пропаганда их стимулирует. Многие на это клюют, многие говорят все, я «выключаюсь». Мне кажется, что сейчас страна переживает очень сложное время, находится в состоянии стресса и кровавого противостояния. В этой ситуации нужно иметь большое сердце и холодный ум, чтобы продолжать дальше отстаивать свои принципы, свои позиции.

– Кто главный враг Украины, и кого вы всем сердцем ненавидите?

– Я ненавижу людей апатичных, инертных, людей, лишенных свободы, людей, лишенных какого-либо трезвого мышления. Мне кажется, что большинство наших проблем находятся в нас самих.

[vc_single_image image=”5″ img_size=”large”]

– Вы как представитель культурной линии фронта в состоянии ли помочь Украине как-то измениться?

– Я не считаю, что я хочу изменить страну. Я хочу помочь конкретным людям. Скажем, мы занимаемся волонтерством, мы возим помощь на восток, стараемся поддерживать людей. Недавно я ездил в Луганскую область, возил военнослужащим и детям разную мелочь и необходимые вещи. Заехал с ребятами из Луганской области в больницу, завезли туда лекарства, игрушки, книги. Это капля в море, но, мне кажется, это то, что может сделать каждый из нас.

– Тебе не страшно, что рано или поздно война может прийти в твой дом, а тебе придется вместо микрофона держать АК47, а вместо клавиатуры нажимать на курок?

– Мне не страшно, но мне бы этого не хотелось.

– Есть друзья, которые пошли на войну?

– Да. Вернулись оттуда не все.

[vc_single_image image=”7″ img_size=”large”]

– В 1936 году Рудальф Гесс, нацист «номер три», заявил в своей речи, что Германии нужны пушки, а не масло. Что сейчас нужно Украине? Пушки или масло?

– И пушки, и масло. Идет война. Кто-то может делать вид, что это его не касается. Я сегодня получил эсэмэску от хорошей знакомой, у которой брата направили в составе украинской армии под Донецк. Еще вчера его там не было. Вся эта война была для него некой абстракцией. Сегодня – стала реальностью.

– Это страшная реальность.

– Непонятно, куда эта страна будет двигаться, чего она хочет, что с ней будет завтра. Ведь если граждане так легко отказываются от идей борьбы, противостояния, когда они закрывают глаза на проблемы, когда они отказываются от поддержки своих соотечественников. На самом деле, такое сообщество имеет сильно ограниченные возможности.

[vc_single_image image=”9″ img_size=”large”]

– Имеет такое общество право на существование? И вообще не поздно ли Украина начала строить свою нацию сейчас, в XXI веке ценой войны?

– Я думаю, что не поздно. Я думаю, что все, что происходит, имеет свою внутреннюю логику. Эту логику невозможно спроектировать искусственно, невозможно какие-то процессы запустить. Для всего есть определенные основания и причины. И эта революция, и сегодняшняя попытка изменить страну – попытки дальше зацепиться за этот шанс, чтобы сломать систему.

– Как считаешь, те люди, которые живут в ДНР-ЛНР, есть ли у них Родина? Потому что, по большому счету, они рабы и зависимые от этой ситуации люди? А у рабов, как известно, Родины не бывает.

– Там очень разные люди. Есть люди, которые ждут, когда вернется украинская власть, есть те, которые убеждены, что украинская власть никогда не вернется, и эти квазиструктуры, ДНР-ЛНР, и есть их настоящая родина.

– Местечковость или локальный патриотизм… 

– Есть люди, которые считают себя советскими. Любая другая самоидентификация им чужда. Я подозреваю, что большинство из них просто не имеет определенных взглядов на этот счет. Мне не нравится слово «раб», но я согласен с тем, что они заложники ситуации.

– Что нужно знать белорусам об Украине? Какие-то важные моменты, чтобы понять вашу нацию, ваше государство, ваших людей.

– В Украине идет война, которой еще полтора года назад никто не ждал, и о которой никто не мог думать. А это свидетельствует, что несмотря на XXI век, третье тысячелетие и 70 лет после Второй мировой войны, в геополитическом пространстве мало что изменилось, и война очень легко может стать из абстракции частью твоей реальности. Надо это понимать.

Фотографии были сделаны во время концерта группы «Жадан Собаки в космосе» в Варшаве.

Беседовал Юрась Высоцкий, belsat.eu