«Пад скіпетрам Расейскай імперыі». Вышла книга о царских репрессиях на белорусских землях
Основная часть шляхты бывшей Речи Посполитой в течение всего периода господства Российской империи бунтовалась, не признавая над собой царской власти и пытаясь восстановить Речь Посполитую. Не раз они брались за оружие, поднимая восстания, однако ни одно из них не стало победным. При этом, чтобы угомонить бунтарские настроения на отобранных белорусских землях использовались самые разные формы репрессий – от полицейского надзора до смертной казни.
Как пишет историк Александр Радюк в своей книге «Пад скіпетрам Расейскай імперыі», репрессии были неотъемлемой частью той политики, которую проводил царизм на землях Беларуси в течение всего времени их пребывания в составе империи. Гродненский историк впервые исследует всю трагедию репрессивной политики царских властей, которая стала причиной уничтожения огромного человеческого и культурного наследия Беларуси.
Конфискация имущества
Богатые земли восточной части Речи Посполитой были лакомым кусочком для императрицы Екатерины II, однако закон Российской империи запрещал конфискацию имущества. Но, как утверждает старая пословица, закон что дышло: куда повернешь – туда и вышло. Было решено, что на землях, которые захватила Российская империя, будет использоваться закон, который действовал здесь до разделов в нормах Статута ВКЛ. А именно тот закон, который позволял конфискацию имущества за «бунт и участие в нем». Что интересно, во время второго раздела Речи Посполитой в Гродно, Екатерина начала раздавать имения даже еще не подписав трагический для страны-соседа документ. Таким образом императрица «одарила» 42 своих поклонников землями тех, кто не принес присягу.
В течение следующих лет непрерывно велось преследование тех, кто был сторонником национально-освободительного движения, тех, кто нелегально пересекал границу, а позже тех, кто присоединялся к Наполеону. Так например были арестованы имения Доминика Радзивилла, последнего прямого представителя рода по несвижской линии.
Пик репрессий в виде конфискации имущества приходится на 1830-е и 40-е годы, после разгромленного Ноябрьского восстания. Именно тогда было потеряно имение Наполеона Орды в Вороцевичах, Дом Мицкевичей, дворец Пацов в Рожанке, дворец Тышкевичей в Свислочи. Имения грабили, картины, библиотеки, произведения искусства и другие ценности вывозили из страны. Часть картин под руководством самого императора просто сжигали. Это были картины с сюжетами на историческую тему, которые могли бы вызвать у зрителей мысли о былом величии Речи Посполитой.
Серебряная и золотая посуда шла на переплавку. Так из 20-ти пудов серебра вывезенного из дворца Сапегов в Деречине был сделан алтарь в храме Всех Святых в Петербурге. А 14 черных лебедей из парка забрал себе виленский генерал-губернатор Николай Долгорукий. Похожая судьба постигла усадьбы Пацов, Тышкевичей, Замойских, Плятеров, Пшездецких, Воловичей, Домейко и других. В общей сложности по Беларуси во владение российской казны перешло 130 земельных владений, 85 тысяч душ, но реальные масштабы были намного значительнее.
Ссылки в Сибирь
Как пишет Александр Радюк, довольно часто эту форму наказания сравнивали с дантовскими кругами ада.
Сначала арест и тюрьма. Следствие, суд, а после ожидание приговора могло длиться от нескольких месяцев до нескольких лет. Вместе с переводом в разряд ссыльных, наказанный терял права и правоспособность к общественной и государственной службе, к участию в выборах, у него отбирались чины, награды и титулы.
Наиболее тяжелая ссылка – на каторгу. Ссылали на рудники, крепости, на заводы. Практиковалась также ссылка на оседлость (поселение), ссылка на жизнь, а также отдача в солдаты.
Многое зависело от социального положения, однако нередко самым жестоким наказаниям подвергались и представители высшего сословия. Само отбывание ссылки, если это не была каторга, не было таким трагичным. Поскольку малонаселенной Сибири были нужны хорошие специалисты, то образованные шляхтичи могли занимать и хорошие должности.
Самой сложной была дорога в Сибирь – функционировал отлаженный механизм, когда после восстания 1830-го года по 300-400 заключенных пешком, закованные в кандалы шли по этапам, каждый день преодолевая от 14 до 34 верст (15 и 36,2 км соответственно). На территории тогдашней Беларуси этапы не были приспособлены к такому количеству людей, которые не имели возможности отдохнуть после безостановочного пути.
Голодные, закованные в кандалы, они спали на полу в маленьких хижинах, мужчины вместе с женщинами. При том, что «спальня» была одновременно туалетом. В грязи разводились вши и распространялись болезни. Наиболее состоятельных под конвоем везли в кибитках.
Телесные наказания
Обычно ссылка сопровождалось пытками и телесными наказаниями: кнутом, плетью или нагайкой. Террор был важной составляющей репрессий в тот период, поэтому физическое наказание имело чаще всего публичный характер.
На раскладных эшафотах, которые можно было перевозить с места на место, бунтовщиков избивали. Применялась т.н. политическая (гражданская) смерть – когда палач переламывал публично на эшафоте меч над головой осужденного. Этот было позором и означало исключение этого человека из привилегированного сословия.
Чтобы получить информацию, людей пытали. Неделями не давали спать. Перед высылкой выжигали клеймо отдельное для каторжников и отдельное для поселенцев. Применялись «шпицрутены» – длинные гибкие прутья. Осужденного заставляли проходить через строй со 100-800 солдатами, которые прутьями били по спине осужденного. Иногда это была завуалированная смертная казнь, например физически человек не мог выдержать 3000 ударов. Однако такое наказание считалось менее постыдным, чем публичное избиение кнутом.
Смертная казнь
Смертная казнь исполнялась или через расстрел, или через повешение, что считалось более постыдным. К примеру императорский указ от 22 марта 1831 г. предписывал, что всех шляхтичей и дворян, которые будут схвачены с оружием в руках, судить военно-полевым судом с использованием приговора на месте, что в свою очередь означало смертную казнь.
Александр Радюк в своей книге приводит яркий пример, каким образом происходила экзекуция. Командир сводной бригады генерал-майор Ширман 28 марта 1831 г. рассматривал дело о вероятном волнении крестьян в Россиенском уезде в имениях Огинского и Ромера. Он приказал всех виновных в подстрекательстве к бунту расстрелять на месте. Однако этих мер для восстановления спокойствия ему показалось недостаточно: «Из числа схваченных крестьян выбрать 3-х наиболее виновных, а если они в одинаковой степени виновны…, то по жребию их тоже расстрелять, но следующим образом: присоединить к 3-м осужденным еще 5 человек, разместить их среди приговоренных к смерти, завязать им глаза…, но при этом сохраняя расстояние и осторожность чтобы выстрелы ружей им не помешали, и после их, как и других крестьян, образцово наказать нагайками».
Вообще среди приговоров, вынесенных военно-полевым судом, были такие квалифицированные формы смертной казни как четвертование, колесование (колесовать и на колесо после их тела положить), лишение живота и повешение.
Последним и, наверное самым известным примером применения смертной казни в Белорусско-Литовском крае в первой половине XIX в. является экзекуция Шимона Канарского в 1839-м. Из цепей, которыми он был прикован, вильчане сделали украшения, которые разошлись по всему краю в качестве реликвий. Поэтому повстанцев обычно хоронили тайно в неизвестных местах, чтобы их могилы не стали в результате местом паломничества.
При всех репрессиях, попытках ассимиляции и русификации белорусско-литовских земель в целом эта политика провалилась. Несмотря на сотни изданных указов, использование многотысячного воинского и гражданского аппаратов управления, огромные денежные затраты и создание идеологического фундамента своей деятельности, российским властям так и не удалось до конца решить так называемый «польский вопрос», предупредить или остановить рождение и развитие белорусского национального движения. Но были искалечены тысячи судеб, ограблено или разрушено культурное наследие белорусских земель, насильственно изменена социально-политическая и религиозная ситуация в регионе.
Александр Радюк – кандидат исторических наук, историк, сотрудник Гродненского государственного аграрного университета.
Паулина Валиш, АХ, belsat.eu
