Отец правозащитника Андрея Бондаренко: соратники сына предали его


Валерий Бондаренко обвиняет бывшего политзаключенного Никиту Лиховида и Елену Красовскую-Касперович из «Платформы» в том, что они обманом оформили и продали машину правозащитникам, но ни копейки денег семье Бондаренко не передали. У Никиты Лиховида другая точка зрения на дело.

«Гнусное предательство»

О скандальных заявлениях бывшей подчиненной, которая утверждает, что в тюрьмах Беларуси все совсем не плохо, «почти, как в армии», Андрей узнал от своего отца – Валерия Бондаренко, когда позвонил ему из колонии. Вот что рассказал нам Валерий Бондаренко:

– Все это дело – ложь с самого начала. Насколько я знаю со слов Андрея, он несколько раз пытался уволить Елену Красовскую-Касперович, и было за что. Но, по его словам, она со слезами просилась, и он отступал. Когда я сейчас вспоминаю все те события, то они выстраиваются в единую схему.

Позвонили мне Лиховид и Красовская в час ночи и спрашивают: «Где вы?». Потом приехали в три часа ночи, сказали, что с Андреем случилась страшная история, но чтобы мы сами ничего не делали. Сказали, что им нужна машина Андрея. Ну, я и дал. Без всякой задней мысли – это же для дела. Машина была оформлена на жену Андрея. Ей они сказали, что машина действительно принадлежит «Платформе», та поверила, оформила дарственную на Лиховида. И это все в первые же дни после ареста сына происходило, не было большей заботы и больших проблем…

Адвоката ему дали не того, которого он ожидал, а его адвокату сказали, что Андрей якобы сам от его услуг отказался. Потом сколько раз я к ним ни обращался, они даже не хотели разговаривать со мной. Елена Красовская вообще на звонки не отвечала. Сейчас Елена говорит, что платила за адвоката и за передачи. Так пусть тогда покажет чеки и квитанции.

Зачем же так врать? Я могу вам показать все бумаги. Лично я на защиту сына потратил более 40 миллионов.

На первом же свидании Андрей сказал мне, чтобы забрал у Никиты Лиховида машину. Пояснил, что продал своего «икса», доплатил и купил новое авто, так что автомобиль его личный. Я – к ним. А они говорят, что нет уже машины, продали.

Как это?! Обманом оформили на себя, продали и даже ни копейки денег семье Андрея не передано… Как это понимать?

Когда объявили приговор Андрею, то судья сразу позволил мне короткое свидание с ним. Сын сказал, что не может понять, как его могли так подставить. Что это гнусное предательство. Он же ничего плохого им не сделал. Тогда сын сказал, чтобы я прекратил с ними все контакты. У него на их счет даже иллюзий не осталось.

Я вышел на улицу, там меня ждал Александр Добровольский, друг Андрея. При нем этой «компании» я передал слова Андрея, высказал все в глаза. Красовская сразу начала орать на всю улицу, и вдруг на скамейках рядом возникли какие-то непонятные люди в штатском. Откуда только взялись?! Тогда Александр Добровольский быстренько потянул меня к остановке, сказав лишь, что это явная провокация. Возможно, рассчитывали на мою реакцию, на то, что я тоже в драку ввяжусь, чтобы потом могли сказать: «Что сын, что отец …»

Так что сами делайте выводы. Но я считаю, что не случайно все это, все было спланированно: и посадка сына, и то, кто займет его место, чем будет заниматься, что говорить.

«Какaz моральная сторона?»

Имя Никиты Лиховида стало известно после Площади-2010. Тогда молодой парень впервые участвовал в уличной акции. Его наказали заключением за то, что он бил стекла на дверях Дома правительства. Никита на себе почувствовал, что такое СИЗО и колония, он и голодал в знак протеста против унизительного обращения, и возмущался…

– Как так получилось, что оформили машину на вас, потом ее продали, а деньги семья Андрея так и не получила?

– Машину Андрей Бондаренко приобрел за деньги, принадлежавшие «Платформе». Это наши общие деньги. Он не заработал на эту машину. Она была просто оформлена на его жену. Вот мы и вернули автомобиль себе. С какой стати мы будем давать какие-то деньги его семьи, если это не его машина? При чем тут его семья?

– Ну, правозащитники да и вообще коллеги обычно помогают своим, когда с ними такая беда случается.

– Сначала и мы ему помогали. Платили адвокату, передачи делали. Ну а если потом он сказал, что мы его «кинули», то мы и «забили» на это.

– Отец Андрея говорит, что может предъявить чеки, и называет крупную сумму. Так кто же платил?

– Да ему лечиться надо! Он сам не знает, что говорит. Кстати, Андрей его жил в кредитной квартире. Платил кредит и деньги брал с «Платформы». Пусть отец вернет деньги за квартиру, тогда я отдам ему деньги за машину.

– Можете назвать сумму, сколько вы потратили денег, хотя бы приблизительно?

– Так сразу сказать не могу. не помню.

– Не могу не спросить о позиции «Платформы» относительно улучшения ситуации в белорусских местах заключения. Многих удивило, что вы, бывший политзаключенный, соглашаетесь с выводами что якобы там сейчас все хорошо, ремонты сделаны.

– В наши колонии театры приезжают, музыкальные группы там у них есть. А есть такие колонии, что и не понимаешь, как такое может быть в XXI веке. Например, в Горках ужасное здание. Словно в 1937 год попадаешь. Его надо просто снести и построить новое. А есть такие колонии, когда и не верится, что такое может быть в нашей стране. В Волковыске, например. Там очень хорошо.

– Это про здания. А как насчет моральной стороны?

– Какая моральная сторона? Там сидят преступники. А что с ними делать? Если мне кто-то ответит на вопрос «Что делать с преступниками?», тогда и поговорим.

Здесь и вспоминаются слова жены Николая Дедка Валерии Хотиной: «Особого внимания заслуживает высказывание, что некоторые тюрьмы нужно снести и …« на их месте построить новые»! Вот чего нам не хватает – больше тюрем с евроремонтом! Они не хотят понять, куда попали, это не санаторий. Примерно такими же словами выражался прокурор на последнем процессе моего мужа. А Елене не приходило в голову, что могут быть люди, которые не считают, что сидеть в робе в 30-градусную жару в камере – нормально, что работать сверхурочно за копейки – нормально? Что годами болеть хроническими болезнями без обследования – нормально? Кому, как не правозащитнику не знать, что к человеку и в тюрьме должны относиться как к человеку?..»

К сожалению, сам Андрей Бондаренко сегодня не может ничего рассказать об этой ситуации. Кстати, 19 июня в Верховном суде состоится рассмотрение кассационной жалобы по его делу. Остается только надеяться, что он выйдет на свободу скорее отведенного срока.

Ситуация заставила еще раз более внимательно изучить дело Андрея Бондаренко, после ареста которого все и изменилось.

Напомним: в прошлом году 12 августа бывший директор частного информационно-просветительского учреждения «Платформа инновейшн» Андрей Бондаренко был наказан четырьмя годами лишения свободы в колонии усиленного режима. Правда, суд Октябрьского района Минска применил амнистию и сократил срок до трех лет. Бондаренко обвинили в хулиганстве, злостном хулиганстве и особо злостном хулиганстве.

Обвинение было предъявлено по трем эпизодам. Первый состоялся в феврале около кафе «Древняя легенда» на улице Чкалова. По версии следствия, Бондаренко ударил в лицо человека, который попросил у него закурить. Сам Бондаренко говорил, что тот его оскорбил, а он, пытаясь уйти и избежать конфликта, только оттолкнул парня. Обвинению, правда, помогли показания женщины, согласно которым Андрей якобы вернул парня и ударил его. Имя этой женщины не называлось, в зале она не показывалась, ее засекретили.

Второй эпизод произошел в марте в подъезде дома Бондаренко во время конфликта с соседкой. Она говорила на следствии, что Бондаренко ударил ее связкой ключей. Он утверждал, что мог нанести повреждения замком куртки, пытаясь освободиться, когда та схватила его зубами за палец. Экспертиза, кстати, не выявила генетических следов пострадавшей на связке ключей, а вот назначить экспертизу куртки суд отказался.

Третий эпизод произошел в тот же день ночью в Октябрьском РОВД столицы, куда конфликтующие стороны были доставлены для разбирательства. Бондаренко сидел на лавочке и дремал, соседка начала его фотографировать. Андрей выбил из ее рук телефон, а потом в лицо получила мать соседки, которая наклонилась над ним. И все это – под запись видеокамер наблюдения. Во всех случаях телесные повреждения, нанесенные пострадавшим, были квалифицированы как легкие, которые не повлекли даже кратковременного расстройства здоровья. Следствие отметило, что во всех трех эпизодах Бондаренко был в подпитии.

Естественно, это не могло не сказаться негативно на отношении к этому делу со стороны общественности. Тем более что и бывшие коллеги произошедшее с Бондаренко, объясняли намеками и туманно. В том числе – бывший политзаключенный Никита Лиховид, который также работает в организации. Хотя одновременно нельзя не видеть, что уголовное дело Бондаренко высосано из пальца. Ведь если бы за подобные нарушения сажали в тюрьмы, то мы только на тюрьмы и работали.

Любовь Лунёва для belsat.eu

Новостная лента