Молодой археолог Николай Плавинский рассказал Belsat.eu о своей новой книге, будущем отечественной археологии и быстром запрете «черных копателей».
Книга Николая Плавинского «Сокровища, курганы, замки и их исследователи» – это десяток романтических эссе, посвященных археологии. За красивой обложкой и цветными иллюстрациями скрываются настоящие проблемы современной белорусской археологии: кадровый кризис, отсутствие финансирования, конкуренция с «черными копателями» …
О своей книге и о том, как археология отвечает на вызовы сегодняшнего дня, Belsat.eu рассказывает Николай Плавинский.
[vc_single_image image=”1″ img_size=”large”]
– Ваша книга, где фигурирует даже «известнейший археолог» Индиана Джонс, носит отпечаток сентиментальности. Чего все-таки больше в археологии: научного расчета или романтики?
– Если говорить об археологии как науке, то это точная и даже нудная вещь. Ведь это не только раскопки, но и описания, и обработка материалов… Результатов, то есть серьезных книжек по археологии, обычно никто не читает: они адресованы узкому кругу специалистов. Научная книжка по археологии по сути мало отличается от научной книжки по физике … А я свою книгу с самого начала писал для широкого круга читателей.
Написать научно-популярную книжку сложнее, чем академическую
– Раньше были и Чернявский, и Штыхов, которые могли написать о археологию в популярной форме. Насколько этого не хватает сейчас?
– Я искренне рад, что у нас постепенно заполняется вакантный до сих пор сегмент военно-исторической литературы. Это и серия «Беларусь в войнах», к которой я тоже причастен, и издания Янушкевича.
Но в общем научно-популярной литературы по истории критически не хватает. Как у нас часто делаются научно-популярные книжки? Берутся академические издания, оттуда выбрасываются ссылки и научный аппарат, пишется предисловие и книжка уже якобы научно-популярная. Но научно-популярная литература изначально пишется для людей, а не для профессионалов, это особый жанр! И написать ее иногда труднее, чем научный текст.
– Большинство открытий, которые Вы описываете, относятся к советскому времени. Это свидетельствует о кризисе археологии?
– Финансирование! Археологи работают отчасти во время «спасательных раскопок» когда ведется какое-то строительство. Это необходимо как часть охраны памятников, плюс за это платят какие-то деньги – сами заказчики.
Ну а касательно научных исследований… Если сравнить их количество на рубеже 80-90-х и теперь, то получится, что объем уменьшился раза в четыре. Поэтому, действительно, следует признать, что источниковедческая база нашей археологии накопленна именно в послевоенное время.
[vc_single_image image=”4″ img_size=”large”]
Археология: не очень денежная и не очень престижная
– Легенды археологии вроде Ткачева, Загорульский, Чернявского уходят, а кто остается им на смену? Может, назовете кого-то из «восходящих звезд»?
– Провокационный вопрос, ведь если одного назову – другие обидятся. А если серьезно, то идет обычная смена поколений. Но объективно археологов все меньше. Как и любая гуманитарная дисциплина, археология – это не очень денежное дело, и не слишком престижное. Романтика также отходит. Я работаю с волонтерами и могу сказаць, что их тоже все меньше.
Я вспоминаю, когда сам был студентом, когда не было ни финансирования, ни условий, но были люди. Теперь же есть как минимум питание, а иногда и для постоя курортные условия – нет желающих.
– Каковы главные проблемы современной белорусской археологии?
– Опять же – финансирование, как и в любой исследовательской деятельности. Археологи живут сезонно: в теплое время копаем, в холодное – пишем и обрабатываем. Вот когда пишешь очередной отчет зимой, каждый раз думаешь: все, больше никаких разрешений на раскопки брать не буду, надоело. Но все повторяется как в «дне сурка», несмотря на все проблемы.
Мало студентов-археологов, но с другой стороны: какие у них перспективы трудоустройства? Насколько я знаю судьбы представителей даже гродненской кафедры, все они в итоге попадают в музей…
[vc_single_image image=”6″ img_size=”large”]
Для некоторых раскопки «по-черному» стали бизнесом
– В новом «Кодексе по культуре» есть места, касающиеся т.н. «черных археологов. Например, относительно ответственности не только за самовольные раскопки, но и за хранение артефактов. А артефакт, согласно кодексу, это «любая вещь, найденная в земле»…
– Здесь стоит больше обратить внимание на грядущий указ президента об обязательных лицензиях на металлодетекторы и штрафы за их нелегальное использование. Это необходимый документ, который есть во всех соседних странах. Я как-то называл цифру 200 тысяч относительно количества металлоискателей, находящихся на руках населения…
– Но как это можно подсчитать? Это ведь безумная цифра.
– Да, безумная! Но она выливается из количества участников сайтов и форумов «черных копателей», которых у нас развелось неизвестно сколько. В любом случае, это десятки тысяч. Да, кто-то покупает для развлечения, дешевые модели стоят недорого. Но есть категория, для которой незаконные раскопки даже на археологических памятниках стали бизнесом. И если этого не остановить, то в некоторых регионах Беларуси памятников и вовсе не останется. Те же восточно-литовские курганы в наднеманском регионе: для них это настоящая катастрофа…
Другой вопрос: как будет работать указ? Кто будет следить за его исполнением? Если будет создана заинтересованность среди работников милиции и они станут выполнять план не только по алкоголиками, тогда – да, может быть. Но если это будет возложено на едва живые органы Охраны памятников – результата не будет никакого.
– Но зачем наказывать сразу всех? Есть же люди, которые ходят по полям и не лезут в курганы.
– Копатели говорят: «Мы ходим и ищем, ничего больше». Но так они попадают на сокровища, которые расходятся по рукам. Попадают на объекты, от которых не остается никаких следов. У нас сейчас очень мало рабочих археологов, поэтому на археологические разведки просто нет времени. А у копателей есть.
Конечно, есть небольшой процент, который в случае интересных находок обращается к ученым, дает информацию. Но это – исключение из правил. В массе своей «черная археология» – отрицательное явление.
[vc_single_image image=”8″ img_size=”large”]
В финансирование я верю также, как в экспедицию на Марс
– Видите, вы сами говорите, что у археологов нет ни времени, ни возможностей работать в поле. Но из-за удобрений много артефактов из металла ржавеет и уничтожается со временем…
– Это одна из любимых отговорок «черных копателей». Пахотный слой – 20-30 см, а то, что ниже, лежало бы себе в нетронутом состоянии. Но современные детекторы бьют гораздо глубже… Я согласен, есть нюансы, но вопрос уже наболевший и упорядочить оборот и рынок исторических артефактов уже давно пришло время.
Списки памятников по каждой области Беларуси есть сейчас в свободном доступе. Поэтому каждый может взять себе такую карту, бросить детектор в машину и поехать зарабатывать деньги. Поэтому лицензии необходимы.
– В Беларуси все проблемы часто «решаются» через запреты. Может, археологам вместо «карательных санкций» попытаться выбить у государства деньги на музеи и экспедиции? Даже на закупку тех же уникальных вещей у копателей.
– Закупка вещей у копателей – это поддержка рынка. Но сами закупки так или иначе происходят, когда речь идет о действительно уникальных предметах.
Фундаментальная наука требует серьезных капиталовложений. А результаты? Вот приедут журналисты на раскопки, а мы им покажем вместо золота и бриллиантов каменные ножи, как это обычно бывает. Для большинства журналистов и зрителей это разочарование… Поэтому в дополнительное финансирование любой гуманитарной сферы в Беларуси я верю примерно так же, как и в белорусскую экспедицию на Марс.
АК, belsat.eu
