Официальный Лондон объявил о высылке двадцати трех российских дипломатов, якобы связанных с российскими спецслужбами. Так правительство Терезы Мэй ответило на отравление экс-полковника ГРУ Сергея Скрипаля, который эмигрировал из России.
И тут я вспомнил одну показательную историю.
Я ехал по проспекту Независимости в такси. И мне позвонил знакомый, чей офис как раз находился в здании, мимо которого я проезжал. Сергей Михалыч попросил меня заглянуть в гости.
Я остановил такси, вышел и поднялся на подоблачную высоту «сталинского» дома.
– Слушай, – сказал мне почтенный бизнесмен, – тут мои бывшие коллеги из соседнего здания хотели бы с тобой встретиться.
– Под протокол и с адвокатом?
– Нет. И без того, и без другого. Они тоже люди. Может, что-то нужно.
На дворе шел 2005 год. У меня только что вышла книга (ну, вы знаете), и часть тиража, которую перевозил в Минск из Москвы водитель одного из будущих кандидатов в президенты (ну, я не буду напоминать), уже была конфискована.
– И когда?
– Сейчас. Я позвоню, они мигом придут. Им же недалеко. Ну, ты же знаешь…
Мы находились в соседнем здании от того, в которое меня через пять лет привезут в «воронке» (ну, я не буду объяснять, – можно?).
Сергей Михалыч позвонил, и они пришли. Двое. Один – чуть моложе меня, второй – гораздо моложе.
– Александр Иосифович, – важно начал старший, – Вы общаетесь с дипломатами. А Вы знаете, что многие из них могут быть шпионами?
– Да? Ой! А почему им тогда позволяют к нам приезжать? Если вы знаете, что они – шпионы?
Возникла неловкая пауза.
– Ну… Можно, я не буду объяснять? Вот, среди них есть шпионы…
– Ой! А кто? А то вдруг меня попытаются завербовать, а я даже не буду понимать, что меня вербуют?
– Да-да, конечно…
Из черной пластмассовой папки достали лист бумаги, на котором был напечатан список. Я посмотрел. Там было много-много-много фамилий дипломатов, с которыми мне приходилось встречаться как журналисту и аналитику, а также один посол.
– Ой! И – он?
Мой собеседник торжественно и печально закрыл глаза, и утвердительно кивнул несколько раз головой.
– Ой! А как же ему дали агреман, если знали, что он -…?
– Ну… Я не буду объяснять – можно?
– Да-да, конечно! Но что мне делать, если вдруг…
– Э-э-э… Вы же сами понимаете…
Теперь глаза закрыл я. Потом открыл. Мои собеседники ждали моей реакции.
– Хорошо. Как только у меня попросят принести карту укрепленных районов, я немедленно сообщу вам! Я же гражданин своей страны!
Их лица просветлели. Они поняли, что меня не сможет завербовать ни один враг. Особенно сейчас. Особенно после этого разговора.
– Ну, я – пошел?
– Нет. У нас есть еще просьба. Вы можете подписать… На память… О нашей встрече…
– Никогда в такой наглой форме меня еще не просили подписать…
– Вы нас не так поняли.
И они достали два экземпляра моей книги. Новенькие, непрочитанные.
Теперь просветлел я. Но спросил строго:
– Конфисковали?!
Собеседники обиделись:
– Вы что?! Зачем?! Купили! Вот! – тот, что помоложе, повернул книгу ко мне задней страницей обложки, и я увидел как раз на урне, куда мой герой с наглой и знающей улыбкой опускал бюллетень, наклейку с ценой из книжного магазина «Москва» – на Тверской, рядом с памятником Юрию Долгорукому. Пятнадцать минут пешком до Лубянки.
…
– Ну, мы пошли?
И они ушли. Сергей Михалыч с доброй улыбкой вернулся в свой кабинет с чашкой чая, за которой он вышел минут двадцать назад.
Сколько фамилий было в том списке, который мне показали эти двое? Двадцать или двадцать три? Не помню. Тринадцать лет прошло. Ну, вы понимаете…
Александр Федута, belsat.eu
