«Белорусский выродок», в чьих руках «исчезали» первые долги БНР, «антигерой» белорускости Павел Алексюк
В белорусской прессе 20-х за пропольскую ориентацию его окрестили «отцом белорусских полонофилов», отличный политтехнолог своего времени, авантюрист, который шевелил национальные съезды и которого осуждали все. Историк Андрей Чернякевич раскрывает фигуру загадочного антигероя белорусского национального движения Павла Алесюка.
Над своей новой книгой «Чужой среди чужих» гродненский историк Андрей Чернякевич работал несколько лет. Как признает автор, сегодня трудно найти в истории политической жизни БНР личность более негативную в восприятии современников, чем Павел Алексюк. За что так не любили одного из самых активных политиков начала 1920-х гг. историк рассказал во время первой презентации своей книги в этномагазине «Цудоўня».
«Белорусский выродок»
«Несправедливый» белорус, который в белорусском движении руководствуется не идеей, а собственными амбициями и жаждой власти, шантажист и вор, карьерист с неустойчивыми политическими взглядами, авантюрист, белорусский Азеф, личность с сомнительной нравственностью, «белорусский выродок», – писалось в белорусской прессе межвоенного времени об Алесюке. Историк решил проверить, откуда такое единодушие?
«Алексюк был выбран не случайно в роли этого «чужого». Главным его грехом была ориентация на Польшу. Можно дождаться реабилитации во время коллаборации с нацистами. Можно найти объяснение сотрудничеству с советским коммунистическим режимом, но полонофилы до сегодняшнего времени остаются в национальном мифотворчестве чужими. Попытка стать политическими союзниками Польши сделала из них политических маргиналов. Это очень странный момент, который составляет элемент белорусской политической идеологии, как тогда, в начале 20-х, так и сейчас», – объясняет Андрей Чернякевич.
Первый сознательный гродненский белорус
Детство и происхождение Павла Алесюка до сих пор остаются малоизвестными. Есть несколько дат его рождения, а также несколько мест, которые Алексюк представлял в зависимости от потребности. Однако гродненская страница его истории раскрывает интересный факт, на который обращает особое внимание Андрей Чернякевич.
Если мы попытаемся найти в Гродно человека, который первым задекларировал свою белорускость, то это будет именно Павел Алексюк.
«Мне довелось держать в руках одно из писем Павла Алесюка для журнала «Litwa». Это литовский журнал, который издавался по-польски. Кроме содержания, там был один маленький, но очень выразительный момент. На этом письме в 1909-м году был обозначен обратный адрес с подписью: «Гродно, Беларусь», – говорит Андрей Чернякевич.
В то время Алексюк был гимназистом гродненской гимназии, это был самый расцвет Российской империи, еще жива была Элиза Ожешко, а юноша пишет Гродно, на еще не существующей карте Беларуси. Фактически забирает Гродно у евреев, поляков, россиян и отдает Беларуси. На то время его шаг был проявлением шизофрении, сегодня мы можем называть его провидцем.
От литвомана до одного из самых активных белорусских политактивистов
Из Гродно Павел Алексюк уезжает в Санкт-Петербург, где присоединяется к широкому кругу белорусских деятелей. Он играл вторичные роли в постановке «Павлинки». Был первым известным переводчиком с литовского языка на белорусский. Он был в центре любителей белорусской культуры. Когда в 1915-м году появляется первая легальная организация в империи «Общество помощи пострадавшим от войны», Алексюк возглавляет гродненское представительство.
«Алексюк, в этот период жизни был литвоманом. Он действовал в очень тесной связи с литовскими организациями. Литовское национальное движение было гораздо сильнее и Алексюк, чья жена была этнической литовкой, имел в нем связи. Некоторое время он жил в Ковно, там он познакомился с Адамовичами. Возможно, в это время он познакомился с Балаховичем. А в 15-м году он создает это представительство «Общества помощи пострадавшим от войны», возглавляет его и первое, что делает, это вконец ссорится с Антоном Луцкевичем, скорее всего потому, что не хочет делить власть», – говорит Андрей Чернякевич.
Роковой опыт конфликтов возвращался к нему в виде ярлыков: не правильный, не такой как все, не моральный. Белорусское движение оказалось фактически разделено.
Луцкевичи, Ластовский остаются в Вильнюсе, а Алексюк переезжает в Минск, где создает тот центр, который позже взорвется белорусской активностью во время февральской революции. Рядом с Алексюком в конце 16-го года ряд белорусских фигур – Богданович, Смолич, Шантырь и др.
«17 год – момент истины. В Минске – революционный взрыв. И что мы видим? Первые белорусские митинги – Алексюк. Делегация к временному правительству – Алексюк. Первое белорусское издание – Алексюк. Количество этой активности просто зашкаливает. Он действовал на пересечении институтов, он был первым представителем белорусов в городском совете Минска. Он был первым представителем белорусов в советах и спорил с самим Фрунзе», – рассказывает историк.
Политическое надувательство и финансовые махинации
В начале 1917-го г. Алексюк сходится идеологически и экономически с Романом Скирмунтом, они создают партию, пытаются взять под свое руководство Белорусский национальный комитет. Но уже в середине 17-го года Скирмунт и Алексюк оказались выброшенными за пределы белорусского национального движения. И если Скирмунт фактически уходит, то Алексюк продолжает свою деятельность. Он выдает газеты, создает организацию, при чем не лишь бы какую, а ту, которая входит в Белорусский военный совет. Однако именно в 17-м году за Алексюком начинает шлейфом тянутся репутация политического мошенника.
«Можно до бесконечности перечислять его авантюры. Когда большевики в Минске пришли к власти, Белорусский военный совет был колоссом на глиняных ногах. Нет денег. И принимается решение – послать за займом к украинской раде. И украинцы, которые были заинтересованы в создании еще одного националистического центра к северу от Киева, дают деньги.
Курьером был Алексюк. Он должен был создавать белорусскую армию в Укране. Он возвращается в тот момент, когда основные институты были разбиты большевиками. Но деньги, которые получил Алексюк, первую белорусскую государственную ссуду, никто больше никогда не видел.
В дальнейшем таких ситуаций, когда Алексюк получает огромные деньги и они остаются в его руках, очень много», – отмечает историк.
Политический прагматизм и союз с Пилсудским
Минский период заканчивается для нашего антигероя вместе с приходом большевиков. Сначала он попадает на территорию Виленщины, а позднее в начале 19-го года приезжает в Гродно. Здесь он был свой. Первый белорусский митинг на белорусском языке в Гродно проводит Алексюк, его сестра и Аркадий Смолич. Однако, как отмечает историк, в то время в Гродно царит очень напряженная атмосфера.
«Когда поляки заняли Гродно весной 1919-го г. Алексюк фактически остается главой Гродненской губернии БНР. В это время вместе с Брониславом Тарашкевичем он встречается со Славко, руководителем польской дефензивой Вильнюса. Переговоры заканчиваются точным гешефтом. Славко предлагает деньги. 10 тысяч российских рублей на то, чтобы собрать белорусский съезд, чтобы создать идеологический фундамент для федералистических планов Пилсудского. Алексюк соглашается, а Тарашкевич возвращается после встречи растерянным. С одной стороны он понимает те шансы, которые выпали. Тем более, что в Минске он успел испытать на себе большевистскую тюрьму. С другой стороны, это предательство».
На выделенные поляками деньги Алексюк пытается собрать белорусский съезд в Вильнюсе, с целью агитации за сотрудничество с Польшей, однако эта попытка заканчивается полным поражением. Алексюка публично признают предателем и выгоняют с трибуны. В рамках сотрудничества с поляками, Алексюк пытается создать белорусскую армию под польским командованием, однако и эта попытка не приносит результатов.
«После подписания Рижского мира Алексюк окончательно определяется как идеологический сторонник Польши. Осенью 21-го года на политической конференции в Праге, Алексюк приезжает и выступает как идеолог полонофильского круга. Однако, если почитать его выступление, то его полонофильство обосновано определенными условиями. Он прямо сказал: «Да, мы видим много плохого, что делает сейчас Польша, но другой альтернативы нет. Если польские власти не изменят своей политики, мы взорвем этот дом, который сейчас строим». Сознательный полонофил не говорил бы так радикально», – объясняет Андрей Чернякевич.
После полного поражения и непрекращающихся обвинений в прессе, он теряет все финансовые влияния.
Переезжает в Новогрудок, где в 26-м году потеряет сына. Политическая и общественная история Павла Алесюка заканчивается последними упоминаниями в прессе в 1932-м году. Махинатор с опытом поджег свой дом, застраховав его перед этим на большую сумму денег. После двух месяцев ареста, он окончательно переезжает в Польшу и живет жизнью обычного адвоката.
«Последние сведения – 56-год, где-то из окрестностей Лодзи. Алексюк подрабатывает нотариусом в Польше. Возможно, уход из общественной жизни Беларуси помог ему пережить других. Он сумел вместить в себе привязанность к Беларуси, какие-то аморальное и неэтичные поступки, очень качественную роль политтехнолога и в итоге исчезнуть из политической среды, сохранив себе несколько десятилетий жизни. Этого достаточно, чтобы заинтересоваться этой фигурой», – добавляет историк.
Павлина Валиш, фото Василий Молчанов/ИЧ, belsat.eu
