Белорусский ген борьбы-горевания


Если меня попросят рассказать о белорусах двумя словами, я скажу: «горевать и бороться». Только два слова, но на них зиждется вся белорусская философия. Пишет Андрей Горват.

В Минске ко мне часто приезжал брат, привозил картофель и варенье от матери. На прощание говорил:

– Давай, борись (змагайся).

Мол, я тебе помог, чем мог, дальше тянись к солнцу сам.

А потом звонила мать:

– Нужно горевать (гараваць). А как ты думал – что будет легко?

Эти два слова не переводятся на русский язык. В Беларуси они тотемные. Они составляют структуру инь-янь, в которой борьба сдерживается гореванием. То есть мужская энергия сдерживается женской. Сдерживается не для уничтожения, а для сохранения. Это как курить партизанское костер: надо и чтобы огонь горел долго, и чтобы его не увидели издалека враги. Ведь такой мы уже имеем опыт – только начинаем что-то делать, как кто-то приходит и попирает костра солдатскими сапогами.

Горюй, горюй – не буду мешать

Слово «горевать» ( «тяжело работать») есть и в других языках: украинском, польском, хорватском, чешском. Потребность в нем должна была исчезнуть вместе с тем, как белорусский мужик перестал таскать плуг на своих плечах. И белорусские классики пытались похоронить слова. Например, Купала:

«Я б патрапіў сказаць,

Што і я – чалавек,

Што і мне гараваць

Надаела ўвесь век».

Но если Купала это писал? А я недавно менял стекло, а мимо бабушка шла.

– А ты ўсё гаруеш?

– Гарую.

– Ну, гаруй, гаруй – не буду перашкаджаць.

Иногда бил вальком белье. Это такая старинная забава для тех, кто еще не развился до стиральной машинки. Шла та же бабушка.

– А што ты робіш?

– Гарую.

– А хто так гаруе?

Закатывает рукава, берет мое нижнее платье, и начинает бить по нему вальком со всей дури так, что со свистом вылетают души микробов.

– От як трэба. От як. От як.

– Ага, давайце, я сам.

– Пачакай. От як. От як.

Перебила мне все ведро.

А Максим Танк рассказал сказку о музыканте, которого между собой начали делить Бог и черт:

Пачухаў бог патыліцу: – Тады

няхай сам вырашыць ісці куды:

ці ў тваё пекла, цi ў мой райскі сад,

ці для цябе, ці для мяне іграць.

Напэўна-ж не захочацца назад

ісці на бацькаўшчыну гараваць.

Слово ненужное, прежнее. Но бабку за уши от горевания не оттянуть, а музыкант добровольно выбирает горевание, а не райский сад. Ведь горевать – это не только работать, это еще и достойным человеком быть.

Когда умерла подруга матери, мать о ней сказала:

– Во якая гарованіца. Гаравала ды нічога не нагаравала.

Ее будут уважать и любить именно за то, что она горевала – терпеливо, тяжело прожила жизнь белорусов и ела свой соленый хлеб, а не чужой сладкий.

На днях прыйшла да мяне цётка Тамара. Хацела папрасіць вядро гліны, але засядзелася, і мы разгаманіліся. Цётка жыве без электрычнасці, носіць у сваім ДНК той старадаўні ген гаравання. Расказваю ёй пра свайго бацьку-палкоўніка.

– Дык ён мусіць ужо на пенсіі?

– Ну, так. Корпаецца ў агародзе.

– І правільна. Лепей гараваць, чымся ў той міліцыі.

Вот как! Быть милиционером – это легкая жизнь. Как в тех белорусских сказках, где нельзя все хотеть, а только самое необходимое кровью и потом добывать.

Сущность белорусского горевания в том, что легкого результата не будет («Хэй ла-ла-ла-лай, Нiхто не чакае, i ты не чакай»). Когда я в прошлом году пришел в огород полоть лен, я понимал, что это дикость. Сжег себе спину на полесском солнце, но терпеливо полол. Горевал, горевал и ничего не нагоревал. Весь лен сгорел, как и спина. Такой он – соленый белорусский хлеб. Если бы умер на грядках, меня бы очень уважали соседи. Особенно бабушка, что мое исподнее била вальком.

Нет, не могли белорусские классики похоронить тотемные слова.

Матрица всеобщего горевания

Но не подумайте – не только мы здесь, в деревне, горюем. Любой человек, который с гордостью назвал себя белорусом, подключается к матрице всеобщего горевания.

Например, то, что я пишу этот текст по-белорусски, а вы его читаете, – результат горевания белорусов, которые собирали каждое из этих слов, составляли книжки и получали пулю в затылок. На их место приходили новые белорусы, продолжали собирать новые слова и составлять новые книжки. Сегодня эти новые белорусы радуются, когда в магазине является цукар вместо сахара. И попробуйте объяснить эту радость иностранцам. Ее поймет только человек, который горевал по-белорусски.

Это одновременно и наша боль, и наша гордость. Ведь горевание научило белоруса надеяться только на себя, верить только своим рукам. Что я могу поднять этеми руками, то и унесу.

За окном сосед на телеге целый день ездит туда-сюда. Что-то возит. Что возит? Зачем возит? Нет ему никакого дела до империй и мировых капиталов. Он делает свое дело. И я не удивлюсь, если империи развалятся, капиталы лопнуть, останется только он один и сохранит только свою философию. Как говорится, кому горевать, поэтому не умирать.

Я змагу, то я змагар (Я смогу, поэтому я борец)

Горевание – это только одна сторона философии белорусской жизни, ее женская составляющая. Но входит в дом белорусский мужик и говорит:

– Я змагу.

С этого «я змагу» начинается «змаганне» (борьба).

Тетки-матки будут тянуть его к своей юбке:

– Куды ты, дурань, сядзі тут, дзе цёпла. Вышыю табе налета новую кашулю, знойдзеш маладзіцу, і будзеце сабе гараваць паціху, як усе нармальныя людзі (Куда ты, дурак, сиди здесь, здесь тепло. Вышью тебе в следующем году новую рубашку, найдешь девушку, и будете себе горевать потихоньку, как все нормальные люди).

А он:

– Я змагу.

На деле выглядит все так. Прихожу я на огород, смотрю на свой лен, вижу, что работы непочатый край – горевать и горевать, но меня это не пугает, говорю:

– Я змагу.

И начинаю полоть.

Это и есть белорусское состязание через горевание. Ибо нет в белорусской философии легкого и быстрого хлеба. Горевание сдерживает борьба, борьба придает гореванию смысл.

Как писала Лариса Гениуш:

Не прашу я ў вас дапамогі,

слабым дапамогі не даць…

Сама я гора за рогі

парою ўмею браць!

Натура ў мяне такая –

другіх засланяць сабой.

З чала майго пот сцякае.

Не ваш, але мой гэта бой!

Мацней заціскаю зубы,

не звучана адступаць.

Хто Край свой бязмерна любіць,

той мусіць перамагаць!

Звіняць кайданы на запясцях,

пакутны праходжу шлях,

змагацца за волю – шчасце,

змагацца за праўду – не страх!

Книгоиздатели издают книги, языковеды изучают и учат языку, музыканты устраивают концерты, режиссеры снимают кино, историки рассказывают истории – мы все боремся за то, чтобы сохранить Беларусь. Мы все горюем – сохраняем Беларусь тяжелой работой, неимоверными усилиями.

Это одновременно и наша боль, и наша гордость, и наш белорусский ген борьбы-горевания.

Андрей Горват, belsat.eu

Новостная лента