А во время выборов ими занимается каждый комитетчик.
На днях бывшая секретарь профсоюза РЭП Юлия Юхновец призналась, что с 2015 сотрудничала со спецслужбами. В демократических странах наличие агента госбезопасности в независимом профсоюзе вызвало бы большой скандал и отставки. В Беларуси же вспоминают, что это далеко не первое свидетельство тотальной слежки.
«Для меня сюрпризом было, что она вот так неожиданно публично призналась, даже в том, что еще получала какие-то деньги», – прокомментировал ситуацию председатель профсоюза РЭП Геннадий Федынич.
Вот так хрупкая девушка занималась отнюдь не безобидными вещами. И до сих пор участвует в деле, которое может привести лидеров Профсоюза радиоэлектронной промышленности к 7 годам заключения.
«Думаю, если говорить о приоритетах спецслужб, то сегодня они в первую очередь обращают внимание на молодых людей», – говорит политик Анатолий Лебедько.
Тема агентов среди белорусских независимых организаций всплывает спорадически. Еще в 2009-м в интернете появился «Дневник источника». Его автор – Сергей Говрихин. Гомельский студент подробно описывает, как несколько лет сдавал своих соратников:
«Я писал сообщения около двух раз в неделю, обычно после какого-либо собрания или мероприятия, на котором я присутствовал. (…) Я писал под диктовку сотрудника. Каково же было удивление, когда однажды он стал диктовать то, чего совсем не было. В основном, это были фразы типа (…) «Его целью является захват власти неконституционным путем».
Сотрудничество с Комитетом не начинается с повестки в желтое здание на проспекте Независимости. Офицер КГБ может застать вас врасплох в любом другом месте – исполкоме или университете. Наш коллега Евгений Меркис свидетельствует: КГБ пытался завербовать его при посещении отдела регистрации общественных организаций.
«Сотрудница этого отдела попросила как бы остаться еще на пять минут, так как есть какой-то начальник, который хочет со мной поговорить, который сидит в другом кабинете. Ну я и пошел, думал, может, мы что-то неправильно заполнили. А там оказался такой серый, неприметный мужчина», – рассказывает журналист.
Неприметный мужчина начинает расспрашивать о твоих взглядах и друзьях. После чего может коварно предложить помощь в жизни. Или начать шантажировать – как предполагаемый офицер КГБ гомельского активиста «Зубра» Андрея Зайцева, который не желает сотрудничать с кагэбэшниками.
«Что ты собираешься делать после того, как отправишься на свою отсидку? Грустная история, конечно. Жаль мне тебя. Такой молодой парень, а так залетают. Это же просто глупость!», – говорит Зайцеву предполагаемый комитетчик.
20 декабря 2001 года Андрея Зайцева нашли повешенным. Символично, погиб он в День чекиста. Коллеги активиста до сих пор считают, что это не случайность.
В прошлом году подробныя показания о методах КГБ дал Сергей Васильев. Мужчина был секретным сотрудником более 20 лет. Сначала помогал спецслужбам вычислять призывников, уклоняющихся от армии, потом – наркодилеров.
«Я не видел в этом ничего плохого. Я хотел работать в милиции, меня не взяли. Я подумал, что, может, таким образом смогу делать хорошие вещи», – говорил Васильев.
Вот только ничего хорошего не получилось. В результате Васильев был вынужден переключиться на оппозиционеров и размещать пасквили на сайте «Гомель-бест». А офицер КГБ советовал ему добавлять оборотов за счет пророссийских публикаций на тему Донбасса.
«Если сейчас раскручивать новостную структуру сепаратистов, из ЛНР, ДНР, людей, которые воюют, стрелковцев. Неделю по одной новости ты будешь докладывать каждый день, семь новостей. В течение недели у тебя рейтинг посещаемости… ».
Долгое время секретный сотрудник встречался с агентами, получал в конверте новые суммы, наводки и задачи. А потом в какой-то момент уехал жить в Польшу и публично признался в сотрудничестве.
Новая волна резонансных заявлений в рядах оппозиции прошла после Площади 2010 года. Сначала из тюрьмы вышел экс-кандидат в президенты Алесь Михалевич, который заявил, что подписал соглашение с КГБ под пытками. Осенью 2011-го о своем сотрудничестве заявили лидеры молчаливых протестов. Еще позже – ряд молодофронтовцев, в том числе Николай Демиденко и Анастасия Дашкевич признались, что подписали бумаги, будучи в застенках КГБ.
Очередное заявление в 2017 году сделал Сергей Пальчевский – герой прошлогодней Куропатской стражи.
«Угрожали также рассказать какие-то сведения из личной жизни. Угрожали также, как это культурно сказать – «пресс-хата» это называется», – рассказывал Пальчевский.
Удалось ли чекистам сломать гражданина – это одно дело. Важно, как к этому относится сам человек, который подписал соглашение.
«Вот эта планка требований к человеку и гражданину с каждым годом – она снижается. Я думаю, что мы недооцениваем все масштаб этой проблемы. Если принять к сведению слова Александра Лукашенко, что КГБ – это более 15 тысяч сотрудников, это означает, что из них ежедневно треть работает с активистами политических организаций», – считает Анатолий Лебедько.
А может даже и больше. Ведь несмотря на разную профильность, в критические моменты все комитетчики объединяются ради одной цели.
«Когда у нас идет подготовка к выборам, у нас неважно, кто чем занимается. У нас подавляющее число сотрудников занимается выборами. Можно даже сказать не подавляющее, а все», – говорит бывший сотрудник КГБ Андрей Молчан.
Что же делать, если на вас начинают давить? Единственным ответом на попытки вербовки может быть открытое признание.
«Если вас пытались вербовать, то лучше говорите об этом публично. В этом нет ничего предосудительного. Иначе они найдут пути воздействовать на вас», – говорит журналист Евгений Меркис, которого пробовали вербовать.
Еще один важный момент – страх. Чтобы не попасть на крючок КГБ, важно не бояться отстаивать свои права. Ведь никакой закон не может принудить человека к сотрудничеству со спецслужбами, которые сами, как видно из признаний, нарушают Конституцию.
Витовт Сивчик
